Ложная девятка. Пятый том
Шрифт:
А оно действительно было нормальным. Да, если бы прямо сейчас мне пришлось выходить против «Спартака», то это была бы не научная фантастика. А вот завтра уже проще. Так что именно это я и озвучил дорогим товарищам — тренерам, врачу и администратору команды.
— Могу играть, Эдуард Анатольевич. Могу. И если нужно — сыграю.
— А вот молодой человек сказал очень правильную вещь, — вступил в разговор Золотов. — А нужно ли завтра нам Славу выпускать на поле? Все-таки отрыв от «Динамо» большой. И даже если проиграем, то шесть очков как минимум будет. Да и не факт, что
Золотов говорил размеренно, взвешивая каждое слово:
— Тех же братьев Савичевых, которые вообще на год старше, вы, Эдуард Анатольевич, не собираетесь выпускать на поле. А ребята в одинаковой ситуации. Что Слава играл в финале с бразильцами, что Юра с Колей. Однако же братья сидят и отдыхают, а мы с вами сейчас обсуждаем вероятность появления Славы в составе на завтрашней игре.
— Конечно, можно и обойтись без него, — тут же согласился главный тренер. — Виктор Иванович, вы правы. Отрыв у нас все равно есть, и он очень хороший. И даже завтрашнее возможное поражение мало что изменит. Но если всё-таки обыграем «Спартак», то практически со стопроцентной вероятностью мы — чемпионы.
Стрельцов повернулся к своему помощнику:
— Потому что… — он замялся, — что у нас там с календарем, Валера? Посмотри, пожалуйста, чтобы я не ошибся.
Воронин тут же зашуршал бумагами, разложенными на столе. Спустя несколько минут он ответил:
— Смотрите, у нас после матча со «Спартаком» девять игр. Из них что можно выделить? 7 октября — тбилисское «Динамо», в ноябре Зенит, и тогда же в ноябре «Днепр». Вот, на мой взгляд, это наиболее опасные с точки зрения потери очков игры. Все остальное куда проще: «Черноморец», «Кутаиси», «Арарат», «Нефтчи», СКА, «Факел». У них труба пониже и дым пожиже.
Воронин отложил бумаги и посмотрел на Стрельцова:
— И я с тобой, Эдик, полностью согласен. Если возьмем два очка у «Спартака», то можем вешать себе на грудь золотые медали. Даже если мы проиграем три игры — вот как раз те, которые я перечислил, — то все равно отрыва от «Динамо» нам хватит с запасом. Да и не факт, что Киев пройдет оставшийся отрезок чемпионата без потерь.
Воронин поднял глаза на меня и внимательно посмотрел:
— Так что если бы речь шла обо мне, я бы, конечно, сказал, что играть буду.
— Валерий Иванович, вы так говорите и так смотрите, как будто я отказываюсь, — ответил я, в том числе и на его выразительный взгляд, в котором мне действительно виделось сомнение.
Как будто Воронин и правда сомневался в том, что я хочу играть в завтрашнем матче. А я играть в завтрашнем матче очень хотел. Я люблю играть против «Спартака». Я всегда любил играть против «Спартака» — и в торпедовской майке, и в своей будущей, ну или прошлой, карьере.
«Спартак» для меня всегда был раздражителем. И не потому, что какие-то особые теплые или, наоборот, холодные чувства я к нему испытывал. Нет. Потому что «Спартак Москва» — это имя. Это знаковый клуб как для российского футбола, так и для восточноевропейского, да и в принципе для футбола в целом. Это
Так что я посмотрел внимательно на Воронина, перевел взгляд на Стрельцова, потом снова вернулся к Воронину. И, набрав побольше воздуха в грудь, сказал:
— Конечно, я хочу играть. И я буду играть, если нет никаких возражений со стороны вас, товарищи тренеры.
После этого вопрос о моем участии в завтрашнем матче был закрыт. Но одно дело — сказать, а другое дело — подготовиться.
Сразу же после разговора в кабинете Стрельцова я с Анатолием Георгиевичем отправился в медицинский блок торпедовской базы. Помещение было оборудованы по последнему слову советской спортивной медицины: современные кушетки, холодильники с лекарствами, ванны для водных процедур, небольшая парилка.
— Раздевайся, ложись на кушетку, — сказал Прояев.
Через минуту, когда я занял место перед ним, он приступил к делу. Сначала общий массаж. Анатолий Георгиевич работал молча, методично разминая каждую мышцу, чувствуя, где зажимы, где накопилась усталость. И под его пальцами я тоже очень хорошо чувствовал все проблемные места.
— Икры забиты у тебя, конечно. Да и поясница какая-то напряженная, — констатировал он. — Но ничего критичного. К завтрашнему вечеру приведу тебя в порядок.
Массаж длился минут сорок. Постепенно мышцы становились мягче, кровообращение улучшалось, появлялось ощущение легкости. Анатолий Георгиевич знал свое дело — каждое движение было точным и выверенным.
Потом — продолжение массажа, а после него ледяная ванна. Вечный иезуитский, но при этом очень эффективный прием. И это было испытание — самое настоящее. Пять минут в воде температурой градусов десять. Зубы стучали, но, назвался груздем — полезай в кузов. Я терпел, потому что без ледяной ванны никуда. Снимает воспаление и ускоряет восстановление — то, что нужно сейчас.
— А теперь в баню! — скомандовал доктор.
Контраст температур бьет наповал. Из ледяной воды сразу в парилку. Организм получает такую встряску, что можно только предположить, как сейчас ускоряется обмен веществ, как начинают эффективнее работать процессы восстановления. Кровь разгоняется, а мышцы, наоборот, расслабляются. Красота.
В бане я просидел минут двадцать и как следует пропотел. Жар обволакивал тело, из пор выходили токсины, накопившиеся за матч. Березовый веник, которым орудовал Анатолий Георгиевич, довершал дело — каждый удар был как микромассаж.
А потом — холодный душ.
— Отлично! — одобрил Прояев. — А теперь давай-ка, голубчик, добро пожаловать на капельницы.
Да, фармподдержка, пусть и образца 1985 года, — это тоже необходимая вещь в таком экспресс-восстановлении. Глюкоза с витаминами группы B. Пока что это.
Сижу в кресле, смотрю, как в вену медленно капает так необходимая сейчас жидкость. Доктор специально отрегулировал капельницу так, чтобы она работала не струйно, а капельно, притом достаточно медленно поступали лекарства в вену. Так что процедура заняла минут сорок.