LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости
Шрифт:
Справедливости ради, не только Тимоти Лири настроил гарвардский мир на психоделическую волну. Ричард Шульц и Майкл Холлинсхед занимались здесь же изучением псилоцибина и, соответственно, мексиканской тематикой, но LSD оказался доступнее для получения в достаточных для исследования количествах.
Вокруг Лири постепенно складывалась группа его почитателей и поклонников. Его гарвардский коллега Ричард Олперт (позже он стал известен в «кислотных» кругах как индуистский учитель Баба Рам Дасс) и писатель Кен Кизи стали учениками Лири и адептами нового учения.
Ссылаясь на своего тайного духовного учителя — брамина, Рам Дасс писал: «LSD—
Руководство университета было вынуждено изгнать Лири из Гарварда. И он стал… одним из героев массмедиа. Официальное гонение, ореол мученика; к тому же простота учения (хотите получить божественное откровение — просто примите наркотик) — все способствовало тому, чтобы люди потянулись в «новую веру». Цивилизованный мир с изумлением узнавал о новых чудесах и откровениях LSD.
Автор популярной в нашей стране книги, по которой был поставлен одноименный фильм «Полет над гнездом кукушки», Кен Кизи стал одним из главных адептов новой религии. «Кислотные испытания» проходили во время массовых вечеринок в его доме. За одну проведенную у Кизи ночь более 200 человек «подключались» к LSD.
Несколькими строками выше мы цитировали книгу Тома Вулфа «Электропрохладительный кислотный тест». Вулф считается основателем так называемого нового журнализма — литературного стиля, проповедующего максимально возможное приближение писательского текста к действительности. Такая позиция автора делает его книги документальным свидетельством своей эпохи.
«Кислотный тест» многие критики и до сегодняшнего дня считают лучшей книгой о хиппи. Первое издание этого романа относится к 1968 году, когда калифорнийское «лето любви» уже миновало, а легендарный последний фестиваль хиппи в Вудстоке еще не состоялся. Эта книга по форме является летописью жизни и грез Кена Кизи и окружавшей его группы единомышленников, которые называли себя «Проказниками».
Человек, который хочет понять, что такое хиппи и LSD, должен в обязательном порядке прочесть эту книгу. Мы же позволим себе привести из нее еще несколько разрозненных цитат, чтобы наш читатель смог почувствовать саму атмосферу психоделической революции:
«Кизи пытался найти новые формы самовыражения. Они занимались чем-то вроде… ложатся все, к примеру, на пол и принимаются перекрикиваться, а Кизи сует в каждый рукав по микрофону и делает у них над головой пассы руками, словно колдун, и их голоса по мере движения рук записываются то громче, то тише. Иногда результаты получались довольно…
…скорее всего, для нормального человеческого уха это была невнятная тарабарщина.
Поэтому они испробовали и более фантастические импровизации… вроде Человеческих Лент — громадных рулонов кровенепроницаемой бумаги для упаковки мяса, развернутых на полу. Они брали цветные карандаши для вощеной бумаги и чертили друг другу непонятные знаки для импровизации: Сэнди видел розовый барабанный бой и издавал звуки типа ч и-у н-ч а н, ч и-у н-ч а н и так далее, Кизи видел гитарные стрелы: б р о и н ь-б роинь, брень-б р е н ь (ну чем вам не «спонтанное письмо» сюрреалистов. — А.Д.).
…а когда настало время для
…Бэббс, Кизи и Пола — с криками вприпрыжку бросаются к озеру, Пола прыгает в воду — и выныривает в образе водяного, с головой, покрытой какой-то дрянью и прядями зеленого ила, и вдобавок сияет такой лучезарной улыбкой, что свет ее заливает всю поверхность озера и едва ли не всю пустыню. Всплыв, она ощущает эйфорию…
— Ого-го-ооо! Все сверкает!
…и вытягивает в сторону длинные пряди своих илистых, скользких волос, что приносит ей прикольное наслаждение…
— Ого-го-ооооо! Все сверкает!
…капли воды на ее илистых прядях кажутся ей бриллиантами, и все в тот же миг начинают чувствовать то же, что и она, даже Сэнди…
— Ого-го-ооооооо! Все сверкает!
…всплыв, она ощущает эйфорию!., в своей эйфории она украшена длинными сальными гирляндами озерного ила — самая счастливая илистая прикольщица на всем Западе…
…и Бэббс тоже ощущает ее эйфорию…
— Чаровница Гретхен, Королева Ила! — орет он, размахивая тростью в небесах.
— Ого-го-оооо! Все сверкает!..
Тем временем, однако, хейдженовская Красотка Колдунья, поддавшись разрушительному воздействию происходящего, прокралась к холодильнику и приняла немного кислоты, и теперь она вышла из автобуса на песок пустыни, в облегающей черной блузке и черной накидке, с длинными черными волосами, ниспадающими на накидку, как на картине прерафаэлитов, и с космической улыбкой на белом, как у ведьмы, лице улеглась на песок, принимает театральные позы и декламирует стихи. Одурела она до потери пульса, однако находит в себе силы выразить свое состояние безумными, маниакальными виршами…
…На одной полке койки любви лежит спальный мешок, и любой, кому невтерпеж потрахаться, может в этот мешок вползти — занимайся своей вещью, малыш, совершенно открыто, играйся себе сколько влезет, — и Сэнди всматривается во тьму и видит человеческое существо… трясущееся в спальном мешке, по которому под рев мотора скользят лучи автомобильных фар, — сказочная койка любви, и все — синхронно — видят, как спальный мешок воистину наполняется спермой, как бешено плывут в этой жиже крошечные чертенята, просачиваясь в жалкую волосяную гадость, которой они пропитывают мешок, — их миллионы, биллионы, триллионы, этих мечущихся во всех направлениях крошечных самобичующих хитрюг, стремящихся добиться обладания, что совершенно естественно, и заползи в этот спальный мешок вздремнуть часок-другой после обеда самая рафинированная девственница на этом свете — через три минуты она вылезет оттуда неуклюжим брюхатым чудом…
…а эти странные типы вываливаются из автобуса, половина в маскарадных костюмах: огненно-яркие рубахи в красно-белую полоску, некоторые причудливо раскрасили себе лица, как индейцы из книжки комиксов, под глазами огромные круги, глаза красные, носы не синие, отнюдь не синие, зато глаза красные…»
Возможно, что-то очень похожее могли бы рассказать участники древних мистерий Диониса — если бы смертный обет сохранить тайну не связывал их уста. Описание вакханалий Мережковским удивительно похоже на рассказ Вулфа. Не хватает только одного — жертвоприношений. Но человеческие жертвы возникали как бы сами собой.