Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946

Коллектив авторов

Ответ: В средних числах июля 1939 года состоялась моя очередная встреча

со связником германской разведки на Серпуховке. После передачи ему шпи-

онских сведений он заявил, что в следующее воскресенье мне предстоит

встретиться и получить новые указания от ответственного представителя гер-

манской разведки. Встреча эта была назначена за чертой города на Серпу-

ховском шоссе в 11 часов утра. Мы условились о том, что я буду одет в белый

костюм, коричневые ботинки и кепку светло-коричневого

цвета.

В условленное время я находился на правой стороне шоссе, в том месте, где

начинается первый спуск и находится деревянный мостик. Вскоре неподалеку от

меня остановилась закрытая машина заграничной марки. Шофер подал знак ру-

кой, что хочет о чем-то спросить меня. Когда я подошел к машине, то он спро-

сил, можно ли этой дорогой проехать на Тулу. Я ответил утвердительно.

В это время открылась дверь машины, и пассажир, при стально о смотрев

меня, назвал обу словленный пароль: «Привет из Кур ска» — и пригла сил

сесть к нему в машину .

Это был немец, плохо владеющий русским языком, в возрасте 32—35 лет,

среднего роста, плотного телосложения, темный шатен, круглолицый . Одет он

был в светло-коричневый однобортный костюм . В качестве особой приметы

нужно заметить, что у него на нижней части левой щеки был небольшой шрам.

ДОКУМЕНТЫ

275

По пути в нап равлении Подольска незнакомец вынул из бокового кармана

пиджака и открыл записную книжку, в которой я увидел свою фотокарточку.

После этого он спросил: «Надеюсь, теперь можно быть откровенными?» По-

лучив утв ердит ельный ответ, незнаком ец задал мне ряд вопросов в порядке

уточнения некоторых деталей, свед ений, переданных мною в последнее вре-

мя германской разведке, и осведомился об обеспеченности западной грани-

цы СССР средствам и ав иац ионного вооружен ия. На все эт и вопросы я дал

ему исчерпывающую информацию по секретным данным.

Вопрос: Чем же отличалась эта встреча от предыдущих? Вы ведь заявили,

что она носила особый характер?

Ответ: В дальнейшей беседе неизвестный дал мне понять, что он в курсе

проводимой мною вредительской работы по линии военной авиации. Он об-

ратил

мое внимание на необходимость форсирования подрывной работы,

главным образом в следующих двух направлениях: задерживать вооружение

самолетов пушками и срывать производство боеприпасов.

В заключение он предложил о результат ах проведенной мною вредитель-

ской работы систематически информировать германскую разведку.

После этого наша беседа закончилась. На обратном пути, в 8—10 километ-

рах от Москвы, я сошел с машины и до трамвая дошел пешком.

Вопрос: Вы опять-таки не рас сказали, кто этот человек.

Ответ: Его фамилии и места работы я не знаю. Из разговоров я убедился,

что он имеет специальные познания в авиации и, очевидно, является воен-

ным работником.

Вопрос: Из чего это видно?

Ответ: Когда я садился в машину, то неизвестный произнес какую-то фра-

зу, из которой я отчетл иво расслышал только одно слово «майор». Была ли

это фамилия или военный чин, я так и не понял.

Вопрос: Разве вы только один раз встретились с ним?

Ответ: Да. С этим человеком я уже больше не встречался. Однако в своей

вредительской деятельност и в области боевого вооружения авиации продол-

жал информировать германскую разведку по-прежнему через связников.

Вопрос: Нужно полагать, что ваши информации не оставались без реаги-

рования и вы получали дальнейшие указания?

Ответ: Не отрицаю, что указание по вредительской работе было получено

мною также и от германского военного атташе в Москве — генерал-майора

КЕСТРИНГА*.

Вопрос: Когда, где?

Ответ: С КЕСТРИНГОМ я знаком еще с 1931 года и впервые был пред-

ставлен ему перед моей командировкой в Германию. В мае или июне 1940 года

я случайно встретился с КЕСТРИНГОМ в помещении ЦДКА во время про-

смотра к инофильма о действиях германских военно-воздушных сил в Польше.

После окончания фильма германским представителям совместно с начсос-

тавом Красной Армии в помещении ЦЦКА был дан ужин, на который был

приглашен и я.

При выходе из зрительного зала КЕСТРИНГ поздоровался со мной, вежл и-

во взял меня под руку и повел в комнату, где устраивался ужин. Мы сели с ним

рядом, в конце общего стола среди нескольких иностранцев. За ужином, когда

присутствовавшие уже изрядно выпили и в комнате стало довольно шумно,

КЕСТРИНГ затеял разговор на тему о моей командировке в Герман ию.