Луч солнца золотого. Солнечный круг. Книга вторая
Шрифт:
– Здравствуйте, ребята.
– Здравствуйте. Здравствуйте, Наталья Ивановна, – радостно загомонили ученики.
– Знакомьтесь, это Виталик Ковальчук, он будет учиться в нашем классе. Вы ему пока всё расскажите, я сейчас вернусь. – И Наталья Ивановна поспешила навстречу директрисе.
– Ковальчук! – нарочно растягивая гласные, противно сказал Спиря. – Ну, надо же.
– Между прочим, – вдруг неожиданно для самого себя сказал Виталик (неожиданные поступки рядом со Спирей становились плохой традицией), – фамилия Ковальчук происходит от слова коваль, что значит кузнец. А
Все засмеялись. Спиря перестал улыбаться и шагнул навстречу Виталику, но его остановил за руку один из товарищей, кивнув на разговаривавших в пяти метрах от них директрису и классную руководительницу. Спиря остановился и снова ехидно заулыбался.
– Какой из тебя кузнец – коваль, из такого дохлика?! Ты не Ковальчук, а просто Чук. Весь класс снова засмеялся. Виталик равнодушно пожал плечами: «Ну, Чук и Чук. Да хоть Чук, хоть Гек, ему всё равно, лишь бы не лезли».
С того самого дня все ребята в классе, а за ними и в школе, звали его Чуком, все кроме Юльки Лебедевой, которая упорно называла его Виталиком. Он и сам привык и отзывался на это прозвище охотнее, чем на имя. И даже сам себе он иногда говорил: «ты, Чук, сегодня молодец» или «ты, Чук, что-то оплошал».
Школьная линейка прошла без происшествий. Всё как обычно, что в этой школе, что в старой. Но Виталик с опаской ожидал её окончания, наверняка Спиря не простит его дерзкого выступления. Новичков нигде и никогда не встречают дружелюбно, а тут открытый конфликт. Но после окончания линейки, Наталья Ивановна позвала Виталика за собой. В пустом классе, с не выветрившимся запахом краски, она села за учительский стол, а Чук за первую парту. Разговор был недолгим. Несколько простых вопросов о прежней школе, об учёбе, о том, какие предметы он любит больше всего. Чук отвечал неохотно, но честно. Наталья Ивановна ему, скорее, понравилась.
– Хорошо, Виталик, ты можешь идти. Увидимся завтра. Уроки у нас начинаются в восемь часов, но в класс лучше прийти пораньше.
Виталик, почти дошёл до двери, когда она его окликнула.
– А, скажи если не секрет, откуда у тебя синяк?
– Вообще-то секрет, – сразу заскучал Чук.
– Ну, что ж… – она едва заметно улыбнулась, – у каждого могут быть секреты. – Да, чуть не забыла, сегодня я тебе ничего не сказала, поскольку, ты у нас впервые, но у нас в школу нельзя ходить в джинсах. У нас такие правила.
– Хорошо, – Чук кивнул, – я понял. До свидания.
– До свидания, Виталик.
Когда Чук вышел из школы, возле крыльца уже не было ни души. Чук огляделся, но не заметил ни Спири, ни его друзей, да и совсем никого. А чего ж удивляться, первый школьный день закончился, заданий на дом ещё нет. Считай, последний день каникул, и весь школьный народ разбежался догуливать – разве ж каникул может хватить, чтобы нагуляться и больше не хотелось. Чук не хотел нарываться, но почему-то не хотел и уступать. Он отправился домой по известной дороге, мимо стройки. К своему удивлению Чук по пути Спирю не встретил, то ли у него были в тот день другие дела, то ли он не ждал, что Чук выберет именно эту дорогу. Уж, конечно, искать Спирю нарочно Чук не стал. Ему хватило той маленькой
Со Спирей (в реальности Колей Спириным) было ещё много конфликтов, и Чук неизменно приходил битый, но никогда не плакал и хулигану не уступал. А потом как-то на уроках физкультуры он незаметно для себя пристрастился к игре в футбол. Его всегда ставили на ворота, и он отчаянно и без страха кидался на мяч. Его стали приглашать поиграть и после уроков, и Чук сначала нехотя, не желая портить отношения с одноклассниками, а затем со все большей охотой защищал ворота своей команды. С тех пор конфликты со Спирей закончились. Нет, Спиря не сильно интересовался дворовым футболом и не ценил вратарский талант. Зато ценили другие ребята, в том числе из классов постарше, и Спире непрозрачно намекнули, чтобы он оставил Чука в покое.
Он и оставил. Почти. То есть драк больше не было, но словесные нападки, толчки и даже тычки на переменах случались часто. Чук не обращал на них особого внимания. Это и в самом деле почти не досаждало Чуку и не делало его жизнь хуже. У него и так хватало реальных проблем. Отец всё чаще приходил домой пьяный. На работе у него начались неприятности. И вот теперь последняя капля. Такого позора даже Чук не вынесет. Завтра в школу, в свой теперь уже седьмой бэ, он не пойдёт. Ни за что!
Глава 7.
Осеннее солнце медленно опускалось за чёрную полоску леса у самого горизонта. Его красный горб ещё давал достаточно света, но в крошечное подвальное окно проникал уже лучик толщиной лишь со спицу. Сейчас и он исчезнет. Чук подумал о том, что пора зажечь свечку. Свечку и спички он давно припрятал в том самом ящике, на котором обычно и сидел, проводя одинокое время в подвале за грустными мыслями. Чук даже потянулся за свечкой, но вдруг передумал, протянул руку и подставил палец под тоненький лучик солнца.
– Ай! – вскрикнул Чук. Палец больно кольнуло, и Чук, быстро сунув его в рот, почувствовал кровь. – Что это было? – от неожиданности он заговорил вслух.
– Ой! – раздалось в темноте.
Чук дёрнулся назад, свалился на пол, опрокину ящик из-под помидор. Лучик солнца пропал, и в подвале настала кромешная тьма. Он точно знал, что, когда он пришёл, здесь не было ни души. Даже кот Яшка сбежал, а спрятаться здесь негде. Да ведь и не кот же сказал: «ой». Дверь он за собой прикрыл, а бесшумно эту перекошенную дверь не откроешь. Однако своим ушам он тоже верил.
– Эй? Кто здесь? – голос был довольно высокий, но во тьме звучал приглушённо.
Чук молча, дрожащими руками, стал нащупывать спички и свечку внутри валявшегося на полу ящика. Отвечать он не собирался.
– Ау! Есть кто-нибудь? – голос дрогнул.
Чук, наконец, нащупал спички. Свеча куда-то закатилась, ну и пусть. И тут Чук подумал, что, зажёгши спичку, он тут же себя выдаст. В полной темноте его будет отлично видно, а вот другого разглядеть не удастся. Впрочем, первый страх прошёл. Чук на четвереньках попятился к двери. А перед собой услышал осторожные шаги.