Лучезарная нимфа
Шрифт:
– Ты опять удивил меня, – проговорил он, – Сколько в тебе силы, мой юный друг! Сколько страсти!
Корнелий не успел ничего ответить. В двери спальни громко забарабанили, и в следующий миг в комнату влетел префект претория, а за ним Марк Нерва и один из консулов. Не дожидаясь позволения, префект прерывающимся от волнения голосом рассказал, что только что прибыл гонец от наместника Нижней Германии Авла Буция Лаппия Максима со срочным донесением о восстании. Наместник Верхней Германии – Антоний Сатурнин, опираясь на поддержку XIV Парного легиона и XXI
Домициан заметно побледнел и весь затрясся, то ли от страха, то ли от гнева. О Корнелии он тотчас забыл, пораженный ужасным известием.
– Нужно идти на подмогу Максиму, государь, – произнес Нерва решительно, – Преторианцы готовы и ждут только твоего распоряжения.
Домициан вжался в подушки, с ужасом взирая на разрушителей своего спокойствия.
– Как он посмел! Это невозможно! Нет! Нет! Нет! – сначала шептал, а потом начал кричать он.
– Государь, нужно вызвать для подкрепления легион Ульпия Траяна из Испании, – спокойно и значительно произнес Нерва, – Тебе нужно только отдать распоряжение. Мятеж будет подавлен в самое ближайшее время.
– Сам! Я сам поведу легионы! – Домициан сорвался с места. Его все еще трясло, но ледяное спокойствие сенатора вселяло уверенность.
Префект тут же развернул перед императором готовый для подписи приказ, спальник, подоспел с письменными принадлежностями.
Корнелий поспешил покинуть покои цезаря, возблагодарив богов за этот неожиданный мятеж, так вовремя затеянный Сатурнином. Мятеж избавил его от кучи неприятностей, которыми грозила ему, быть может, его непокорность.
Глава 9 Возвращение
Антония вернулась домой, ожидая, что отец засыплет ее вопросами о причинах столь долгого отсутствия. Но старый Антоний, пробудившийся при ее появлении, сказал только:
– Прости старика. Если бы не моя немощь тебе не пришлось бы столько работать.
Она вспыхнула от стыда. Отец считает ее порядочной девушкой, а она обманула его доверие, провела весь вчерашний день и всю ночь в объятиях мужчины… Замечательного мужчины.
Его объятия и поцелуи еще горели на ее коже. Девушка всхлипнула, отгоняя от себя непрошеные воспоминания, присела к отцу, прижала к своей груди его морщинистую руку.
– Ты что? – спросил он, замечая, каким странным светом горят ее глаза, и как необыкновенно раскраснелись щеки.
– Я люблю тебя, отец, – прошептала она, – У нас все будет хорошо!
Она утешала себя, свое сердце, рвущееся назад к тому, кого она покинула несколько минут назад. Покинула, чтобы не возвращаться.
– Я поправлюсь и что-нибудь придумаю, – сказал ей старик, – Может быть меня опять возьмут в театр. А сейчас поспи, дочка, ты же две ночи подряд на ногах.
– Нет, я не хочу спать, – вздохнула она, – Пойду, пожалуй, пройдусь немного. В эти ранние часы Рим особенный. Наберу воды у фонтана, у нас осталось совсем немного.
Она поднялась,
– У нас все будет хорошо, – повторила она.
Рим пробуждался с первыми лучами солнца. Школьники торопились на занятия, отпирались магазинчики вдоль широких улиц, уличные торговцы раскладывали товар на переносных лотках, кузнецы принимались за работу – звенели тяжелые молоты о наковальни, гудели кузнечные меха. У фонтанов собирались хозяйки, набирая воду, обсуждали домашние дела, мужей и детей, кто-то хвастался обновками.
Антонию обступили со всех сторон, едва она подошла набрать воды. На Велабре они с отцом поселились недавно, но уже успели прославиться своей потрясающей бедностью. Нищий актер и его дочка у кого-то вызывали жалость, у кого-то раздражение. С тех пор как дела их немного поправились, благодаря Антонии, на нее начали поглядывать с интересом. Сегодня утром кто-то пустил слух, что Антония нашла богатого покровителя. Его видели на Велабре дважды и говорили, что он покалечил жениха Антонии, известного на Субуре кузнеца. Такая новость не могла остаться незамеченной среди болтливых кумушек.
К девушке пристали с расспросами:
Правда ли, что ее жених всем известный кузнец Кастор?
Правда ли, что она ублажила какого-то богача, а теперь ее приглашают в разные дома для увеселения господ известным способом?
Много ли она зарабатывает?
Кто этот богатый юноша, который несколько раз приходил к ней?
За что он избил ее жениха? – И так далее.
Девушка молча переводила взгляд с одного лица на другое. Ее немного напугало как странно в сознании этих милых, в общем-то, женщин извращены настоящие события ее жизни. А ведь одна из них молодая жена булочника, на свадьбе у которой она пела, точно должна бы знать, чем зарабатывает Антония.
Антония отвернулась к фонтану, подставив кувшин под ледяную струю. Оправдываться перед ними не имело смысла. Все равно они станут верить только тому, чему хотят. Понятно откуда такие слухи. Кто-то увидел Корнелия и услышал скандал, разразившийся у Антонии, кто-то узнал про ее частые отлучки из дома в вечерние часы и сделал интересные выводы.
Набрав воды, она пошла по улице, по-прежнему храня молчание.
У фонтана поднялся шум обсуждений. Вслед ей летели двусмысленные колкости, но она не собиралась опускаться до разборок с этими женщинами.
Молодая жена булочника догнала ее на повороте к Велабру.
– Ах, Антония, – проговорила она, приноравливаясь к шагам девушки, – Всем этим болтушкам так надоело однообразие их серой жизни. А тут твои интересные посетители, ночные отлучки. Откуда им знать, что ты только певица? Я пыталась замолвить за тебя словечко, но им же палец в рот не клади – руку откусят.
– Странно только, что все эти домыслы не распространились раньше, Магда, – вздохнула Антония, – У меня сейчас действительно началась какая-то особенная жизнь.