Лучезарная звезда

Романовская Ольга

Утром, не выспавшаяся, разбитая, Стелла снова выбралась на дорогу. Умом она понимала, что в сложившейся ситуации нужно держаться подальше от дорог, но местность была ей незнакома, у нее не было никаких ориентиров, так что приходилось рисковать, держась ближе к обочине.

К обеду разыгралась жуткая головная боль, такая невыносимая, что не могло быть и речи, чтобы ехать дальше.

Принцесса съехала с дороги, направляясь к очередной деревеньке, гостеприимно раскинувшейся в пределах видимости человеческого взгляда.

Ей нужно было какое-то лекарство, какая-то трава — что угодно, лишь бы голова перестала раскалываться на части. Да, жители могли выдать ее генрам, но уж лучше генры, чем эта боль.

У деревни разбили лагерь харефы. Появление незнакомого человека встревожило их; десятки испуганных глаз устремились на нее.

— У нее злой дух в голове, — вдруг сказала какая-то старуха. С трудом подойдя к принцессе, она велела ей: — Наклонись!

Девушке было все равно, и она наклонилась, надеясь, что не упадет, потеряв равновесие.

Прикосновение шершавой руки вызвало новый приступ боли, будто какой-то зверек завертелся у нее в голове.

— Достань курительницу, Джен, — прошамкала старуха. — Иди сюда и учись.

Молодая харефка, с опаской покосившись на Стеллу, поставила перед старухой курительницу и почтительно протянула огниво.

— Я уже стара нагибаться, — покачала та головой и, отвязав от пояса один из многочисленных мешочков, дрожащей рукой протянула ученице щепотку трав.

Ароматный дым окутал принцессу, и она почувствовала, как, постепенно проникая внутрь нее, он вытесняет боль.

— Все. Демоны не терпят асию.

Девушка потянулась за кошельком, чтобы отблагодарить врачевательницу, но старуха отказалась от денег:

— Я все делаю от чистого сердца.

Харефы показались ей дружелюбными и, воспользовавшись случаем, девушка расспросила о дороге в Дайану. Им можно было доверять, они никогда не сотрудничали с властями.

Они уже прощались, когда, ухватив ее за рукав, одна из харефок, указывая на дорогу, испуганно шепнула: «Генры!». Стелла обернулась и увидела то, чего боялась все эти тревожные часы.

— Сюда! — Харефка подтолкнула девушку к повозке и бросила ей старое одеяло.

Сидя в своем укрытии, с головой укрывшись одеялом, принцесса вслушивалась в биение своего сердца: ей казалось, оно стучит так громко, что его слышно там, на дороге.

— Уехали, — шепотом сообщила харефка. — Только Вам по дороге нельзя…

То, что ей нельзя ехать по дороге, она и так знала, а теперь лишний раз в этом убедилась.

Глава VIII

Однако, много хлопот доставила ей Селина! Похоже, она действительно нашептала что-то на ушко супофесткому губернатору, и целые полчища дакирцев шли по следам Стеллы.

Принцесса заметила странную особенность этих поисковых отрядов: если в них не было генров, ей удавалось беспрепятственно

уйти, но если среди них появлялся хоть один генр, ей приходилось спасаться бегством. Похоже, существовала некая связь между магией и карнеолами наемников, во всяком случае, тогда все становилось на свои места.

Но генры тоже ошибались — значит, им не отдавала приказы какая-то высшая сила, а они сами, в меру своих способностей, иногда использовали медальоны в колдовских целях.

Так или иначе, девушка пересекла границу супофесткой и дайанской областей и оказалась посреди плодородной долины Трофенара; там ее уже никто не беспокоил. Странно, конечно, но, выгнав ее за пределы своей области, губернатор успокоился.

Немного успокоившись, Стелла вернулась к привычному способу путешествий: проторенным дорогам и постоялым дворам. Передвигаться так было, несомненно, удобнее и несказанно приятнее для нервов и желудка.

Дайана выросла из-за очередного поворота дороги безо всякого предупреждения, как и полагается истинной кокетке; она была прекрасна.

Сначала девушка увидела пригороды — роскошные белоснежные виллы, утопавшие в цветах, рододендроне, магнолии и жасмине. Потом показался сам город, отражавшийся в водах Трофенара, делившего его на две примерно равные части; легкие деревянные пешеходные мосты и более грузные, но не менее изящные каменные полуциркульными арками перекинулись с одного берега на другой.

Чувствуя себя ребеноком-первооткрывателем, Стелла, задрав голову, смотрела на это великолепие, немыслимое в суровом лиэнском климате.

Боги, неужели она когда-то считала Деринг и Санину самыми прекрасными городами на земле? Да она и понятия не имела, что такое восхитительный город, на их фоне Дайана казалась чем-то нереальным, сказочным, фееричным. Принцесса напоминала себе, что это фешенебельный курорт, что все это построено для того, чтобы восхищать и поражать, но все равно не могла удержаться от молчаливых восторгов. Это были не те чувства, которые она испытала в Супофесте — там дело было в атмосфере, а тут — в красоте и изяществе.

Летящие силуэты домов стремились затеряться среди облаков, играя на солнце утренней зарей крыш, приглушенным серебром стен, кружевом балконным решеток.

Но все же у города был один недостаток — ему не хватало величия и солидности веков, того, что, к примеру, было у Монамира, а в остальном, безусловно, он затмевал все остальные дакирские города.

Принцесса перевела дух и въехала в город через ворота с двумя бронзовыми драконами.

Она ожидала встретить холодный, даже враждебный прием, но ошиблась. От цветущих улиц веяло удивительной теплотой; прохожие улыбались ей и говорили что-то на своем непонятном языке. И как будто в мире не было войны и ненависти, а только это необъяснимое дайанское гостеприимство.