Лучезарный
Шрифт:
— Но…
— Если мы выпустим остров, мой земноводный родственник начнет топить рэймские корабли и терроризировать все побережье. Представь себе последствия.
Юлий кивнул.
— А ты можешь уничтожить Друзлта?
Некрос фыркнул от смеха.
— Если я рискну напасть на него, остальные Хозяева объединятся, чтобы уничтожить меня. Пока каждый из нас сидит смирно, другие чувствуют себя в безопасности. Зашевелится один — остальные тоже полезут из нор. У меня и так слишком много земли, захочу захватить Эллиду — Правители взвоют от жадности.
— Я понял.
— Хорошо. Тогда дальше…
Следующие
Наконец, Хозяин, устало отдуваясь, отодвинул от себя документы.
— На сегодня хватит. Вижу, ты не испытываешь заслуженного удовлетворения от проделанной работы. Есть еще какие-то сложности?
Юлий хмуро кивнул.
— Лолла меня ненавидит.
Высший рассмеялся:
— А за что ей тебя любить? Девчонка рассчитывала, что обожаемый брат станет владельцем всего, а она — дорогая сестрица — усядется на троне рядом. Но появился ты, и Клавдий остался не у дел. Довольно унизительно — чувствовать себя всего лишь ступенькой для твоего восхождения к власти.
— Я занял место Клавдия, — тихо произнес император, рассеянно вороша свитки.
Этот унылый тон мог взбесить кого угодно, что уж говорить о темном, не отягощенном особым терпением. Некрос рассвирепел:
— Ты занял свое место! Это сынок слабоумного Транквила намеревался рассесться на твоем! Я не желаю слышать нытья по поводу твоей беспомощности. Если Лолла докучает тебе — приструни ее! Надоела кислая рожа Клавдия — отруби ему голову или сошли подальше! Хватит сомневаться и пытаться понравиться каждому! Ты — император! Ты — новый порядок! И тебя будут ненавидеть! Привыкай к этому!
Юлий опустил голову, словно нерадивый ученик перед строгим учителем. Но тут же вскинул ее, сверкнув золотым лавровым венком. Из-за кустов послышались торопливые шаги, к беседке выбежал запыхавшийся гонец, с размаху бухнулся на колени перед двумя господами. Протянул свиток, перетянутый красным шнурком.
— Император, вести из Эллиды.
Некрос откинулся на спинку кресла, наблюдая как его молодой проводник, хмурясь, читает документ.
— В Смирте восстание против рэймского наместника, — сказал он, наконец, голосом лишенным всякого выражения. Посмотрел на Хозяина вопросительно, требовательно, укоряюще.
— Ваше решение, император. — Жестко потребовал Некрос. — Положение в Эллиде вам известно.
На секунду губы Юлия по-детски надулись, от жалости, видимо. И тут же сжались в линию. Отчаяние в глазах сменилось жесткой решимостью.
— Отправить в Эллиду легион. Восстание подавить.
Демон удовлетворенно кивнул. Проводник оказался толковый. Но одобрений человек слушать не пожелал.
— Я хочу остаться один!
Повелитель Рэйма бесшумно поднялся
Улыбнулся довольно.
Бывают минуты, когда людям приходится выбирать между совестью и страхом. И последний всегда убийственен для их слабых душ. Совесть Юлия протестовала против любого насилия. Но страх за друзей, себя самого, за Рэйм, который мог быть уничтожен Друзлтом, велел послать в Элиду войска. Пока ему еще больно идти против совести. Потом с каждым разом станет все легче.
ГЛАВА 12
Балтис
Демоноборцы добрались до Балтиса рано утром.
Огромный портовый город был расположен в дельте Лигиса. Сюда приходили корабли из Гаэты, Нита и Эллиды. Они провозили в Рэйм груды мехов, пряности, узкогорлые амфоры с маслом и вином, черное дерево и рабов. Чуть реже по реке поднимались зловещие черные ладьи, груженые золотом и благовониями.
В нижней части Балтиса, рядом с портом и верфями, дома строили в несколько этажей. Лепили один к другому, прижимали крышу к крыше, стену к стене. Из окон выглядывали тощие кошки, чумазые дети и горластые матроны. Внизу, по щиколотку в грязи, по узким улицам бродили пестрые толпы — торговцы, нищие, бродяги и матросы. Пахло здесь амброй, прогорклым маслом, дегтем, смолой и по том. Бриз, долетающий с моря, был не в силах развеять смрад, висящий над городом. Кабаки и таверны не закрывались круглые сутки. Матросы кочевали из одного в другую, щедро оставляя золотые рэймские сестерции, нитские драхмы и гаэтские карны, а чуть что — хватались за ножи и горланили не хуже павианов. На каждом углу стояли размалеванные девицы и попрошайки. Над отбросами, рядом с вороньем, кружили чайки.
И над всей этой суетой монолитной черной глыбой возвышался гигантский храм, посвященный Некросу. Еще один оплот безграничной демонской власти.
Спутники с опаской поглядывали по сторонам, ошеломленные шумом и суетой, но Атэру эта жизнь была знакома очень хорошо и влекла почти также сильно, как и вызывала отвращение. Он спрыгнул с лошади, сунул поводья Критобулу.
— Схожу на базар, куплю чего-нибудь для этого, — он кивнул на бледного, мужественно-молчаливого Гая. Рана на боку продолжала причинять тому боль. Однако преторианец из гордости был готов умереть в седле, так и не признавшись в мучениях.
— Да-да, — буркнул Критобул, наматывая на руку повод. — По чужим карманам пошарить неймется и сплетни послушать? Проваливай. Мы вон в том доме будем. Вроде, там конюшня.
Эллан, ничуть не обидевшись, пожал плечами и, не снизойдя до ответа, скрылся в толпе.
Гвалт на базаре не смолкал ни на минуту. В нем смешались вопли нищих, ржание, окрики городской стражи, гнусные крики павлинов и лай бродячих собак. Рядом с дорогими тканями Атэр увидел лоток тухлой рыбы. Тут же торговали ушастыми эбиссинскими кошками породы «сфинкс». Каждая лежала на своей шелковой подушечке, пристегнутая цепочкой к золотому ошейнику, и злобно шипела, выпуская когти. Неподалеку продавали нумидийских рабынь, не уступающих в гибкости и изяществе дорогим заморским зверям. В этом году цены на красавиц упали, и любая стоила в два раза дешевле, чем котенок сфинкса.