Лучезарный
Шрифт:
— Скорей! — Всадник настойчиво тянул руку в черной перчатке.
Атэр подал свою и едва успел забраться на круп коня, как тот скакнул вперед и понесся галопом.
— К тем скалам?! — эллан постарался перекричать свист ветра в ушах.
Кочевник кивнул:
— Должны успеть!
Жеребец, разбрызгивая песок, промчался мимо скелета, лежащего ничком между двух барханов. На его костлявых запястьях покоились массивные золотые браслеты, широкий обод сжимал череп, поблескивая красными камнями. Когда Атэр оглянулся, кости неудачника уже
Горы были совсем близко, когда в воздухе, нагоняя беглецов, закружились песчинки. Земля «потекла», превращаясь в непрерывный поток. Обнажились камни. Взвыл ветер.
Незнакомец спешился. Жестом велел Атэру оставаться на месте, сорвал плащ, накинул на морду животного, взял коня под уздцы и потянул за собой. Чувствуя, что задыхается и слепнет в горячем пыльном потоке, эллан зажмурился, вцепившись в лошадиную гриву. Другой рукой прижал к лицу подол туники. Тысячи мелких камешков царапали и кололи кожу, застревали в волосах и складках одежды, дождем сыпались на спину…
И вдруг наступила тишина. Это было настолько неожиданно, что несколько мгновений Атэр сидел неподвижно, напряженно прислушиваясь. Потом осторожно выпрямился. Вокруг были гладкие черные стены, наклонно уходящие вверх, к невидимому потолку. В одной из них чернела узкая трещина, а мир по ту сторону входа тонул в серой мгле.
Кочевник осторожно снял плащ с морды жеребца и поглаживал его по шее. Тот дрожал всем телом, нервно переступая с ноги на ногу.
— Здесь можно переждать, — спаситель доброжелательно взглянул на эллана.
Сразу слезть с коня Атэру не удалось. Кряхтя от боли, он сполз на землю.
— Ты похож на высушенный солнцем финик, — заявил незнакомец, разматывая бурнус.
Под ним обнаружилось загорелое лицо, покрытое светлой щетиной. Левую скулу пересекала белая ниточка давно зажившего шрама. Он крыльев носа к углам волевого рта тянулись заметные морщины. Светло-серые глаза с чуть приподнятыми внешними уголками, смотрели внимательно, изучающе. Выдержав этот пристальный взгляд, Атэр подумал, что человеку с таким лицом должно быть не меньше тридцати. Кроме того, спутник оказался похож на черноволосого смуглого номада не сильнее, чем сам эллан — на нумидийца.
— Где мы? Что это за место? — вопрос прозвучал невнятно, горло оказалось сухим, как наждак.
— Полагаю, в преддверии святилища Вентиго, — ответил новый знакомый, стряхивая песок с одежды и светло-русых волос.
У него был хороший голос. Глубокий, ровный, наполненный удивительным спокойствием. С едва уловимым акцентом. Казалось, в каждом произнесенном слове, заключена какая-то непонятная сила. Однажды Атэр слышал об анконце, который так проникновенно говорил на своем родном языке, что его понимали все иноземцы. Наверное, этот человек мог бы обладать такой же способностью.
— Здесь
— Да. Это единственное место, где можно укрыться…
— А вода… — Атэр облизнул потрескавшиеся губы. — Есть?
— Нет. Но вот, возьми, — мужчина вытащил из пояса круглый лист с выпуклыми ярко-красными прожилками. — Они хорошо утоляют жажду.
Эллан осторожно взял листок, положил на язык, и рот тут же наполнился такой горечью, что свело челюсти.
— Не надо плевать. Прожуй, — велел «номад», увидев его перекошенную физиономию. Развязав кожаный мешок, достал глиняный сосуд, бережно завернутый в ткань, и деревянные дощечки. — Сними все, стряхни песок и намажься. Станет легче.
Раздеться так, чтобы ткань не касалась ободранной кожи, оказалось невозможно. Втирание мази стало не менее мучительным.
Мужчина внимательно посмотрел на медный медальон, который эллан обычно носил под одеждой, но ни о чем не спросил. Зато Атэр не посчитал нескромным поинтересоваться:
— Откуда ты?
— Родился в Иллинее.
— А-а, владения Евграна?
Собеседник нахмурился. Сердитая гримаса на его невозмутимом лице смотрелась странно, словно он нацепил чужую маску.
— Нет. Просто Иллинея.
Если Атэр правильно понял, это следовало понимать как «демоны сами по себе, а я — сам по себе. Не важно, кем считает себя Евгран. Я лучше знаю, кому принадлежит моя страна на самом деле».
— Не любишь темных?
— Я не придаю значения их существованию.
Эллан рассмеялся. Ничего себе заявление! Это кем надо себя считать, чтобы не замечать демонов? Интересно как ему удалось дожить до зрелого возраста с такими воззрениями.
— И как же у тебя это получается? Может, научишь?
Не обращая внимания на скептический тон эллана, иллинеец, сел на пол у ног своего коня.
— Не подчиняйся их правилам. Не верь их ценностям. Не бойся их.
— Да уж, проще некуда, — Атэр критически осмотрел свои покрасневшие руки и выложил остатки мази на предплечья. — Ты что, бродячий философ?
— Нет. Просто странник.
— Это как?
Тот насмешливо окинул взглядом нахально-любопытного юношу:
— Послушай, отчего такая несправедливость — ты задаешь столько вопросов, а я не успел ни одного? Ты бы хоть имя свое назвал.
— Атэр, — ничуть не обиженный намеком на излишнюю болтливость, представился эллан.
— Рамир, — следуя законам вежливости, отозвался собеседник.
— И давно ты тут сидишь?
— …какое-то время, — прозвучал уклончивый ответ.
— Как здесь оказался? Тебя тоже сожрал Вентиго?
Рамир молча приподнял выгоревшие на солнце брови. Ответ не требовался — больше попасть в эту мертвую пустыню было нельзя никак.
— Зачем спас меня? Так рисковал…
— В одиночку отсюда не выбраться. — Иллинеец бережно поднял мешок с целебными зельями и убрал на прежнее место. — Рад, что ты обладаешь магией, я видел огонь в твоей руке.