Лучи смерти товарища Теслы

Зеев Артур

— Но, как я понимаю, нечто подобное у нас уже есть. Трамваи вот — они же на электрической тяге. И, как я читал, там всё гораздо мощнее, чем в лампочке.

— Безусловно! И блестяще, что вы хоть понимаете, что такое электрическая тяга… Ну так вот, если убрать присущую мне иронию — я вам рассказал про то, что было и есть. А теперь про то, что ещё только будет… Можно попробовать провести все эти операции, что я вам сказал, и существенно повысить мощность устройства. А затем… хммм… ну, скажем, укоротить проводник. Или использовать иной сплав… В общем, можно добиться такого эффекта,

что у нас будет распространяться электричество дальше цепи… Так, по глазам вижу, что потеряли нить. Сейчас я вам нарисую.

Взяв блокнот со стола, Гавриил Платонович лизнул химический карандаш и быстренько набросал схему. Прямоугольник с «плюсом» и «минусом» как источник тока, от него провода, проводник, возле которого какая-то формула, из проводника выбивается молния.

— Вот так вот. Вот эта «молния», так мы её с профессором называли, и есть то самое, что мы исследуем. Ну и Тесла, и, думаю, много кто ещё. Я слышал, что в Германии сейчас целую лабораторию построили… Неважно. Суть сводится к тому, что, чисто в теории, мы можем обуздать эту самую «молнию» и направить её туда, куда нам нужно.

— А на практике?

— Ну, как вам сказать… Михаил Михайлович пытался сделать так, чтобы мы направляли «молнию» с помощью различных сплавов — и в итоге так грохнуло, что его похоронили, а охранка быстренько изъяла всё и под шумок попыталась отправить меня в места не столь отдалённые… Гений Тесла дал нам более совершенную технологию, которая, по идее, может быть использована для направления электрического тока с помощью… хммм… особой субстанции. Это сложно объяснить, но мы как бы меняем свойства воздуха — и тогда ток в нём проходит не искрой, а дуговым разрядом, из одной точки в другую. И вот эту «другую» мы-то и можем выбрать — так «лучи смерти» и работают. Это если на пальцах.

Повисла тишина, разбавляемая мерным жеванием баранки. Профессор ел и с улыбкой смотрел на собеседника — а Глебов собирался с мыслями. Наконец, он решился спросить.

— А вот запах… Даже не так. Вот Агнаров говорил, что вокруг изобретения бывает странный запах — он назвал это «электролизом воздуха». Можете объяснить?

— О, это элементарно. Точно то же явление вы можете видеть после грозы: когда молния пронзает слои воздуха, она вызывает в нём определённые физико-химические преобразования. В итоге, меняется его атомарный состав. Ну, в концепции Нильса Бора… В общем, вы дышите как бы воздухом, через который прошла молния, подвергнутым электролизу по сути… У нас в устройстве что-то подобное происходит. В той камере, что вы видели, откуда и вылетают «лучи смерти». Этот запах и чувствуется на полигоне после испытаний… А почему вы спросили?

— Понимаете… В общем, очень похожий запах был в комнатах обоих исчезнувших. И пятно это на полу… Скажу прямо: мы с Агнаровым оба подумали, что чертовски похоже это на «лучи смерти». Скажите, можно ли их… переместить, что ли? Ну, без установки как-то вызвать? Или накопить где-то и потом применить?

Кебучев выдержал паузу, дожевал баранку и допил чай. Потом оценивающе посмотрел на следователя, улыбнулся.

— Вы, вероятно, даже не слышали про события в тунгусской тайге, про так называемый «тунгусский феномен». Если вкратце, в девятьсот восьмом году там как следует жахнуло, весь мир встряхнуло. Конечно, говорили про всякие там метеоры, кометы, ещё не пойми что. Лет тринадцать назад Кулик с Дравертом ползали, искали. Собственно, Леонид Алексеевич потом ещё трижды ковырялся, шарики в земле выискивал, метеорит свой. Да что уж там,

сам Вернадский сказал, что это «космическая пыль», сгусток этакий… Как вы понимаете, на самом деле всё не совсем так…

— А как?

— Я вот ещё тогда подумал, что больно уж сильно упал метеорит. Я, конечно, не Вернадский и не Циолковский, но космосом тоже интересовался. Чтоб такая штука упала — и никто её прежде не заметил… В общем, как рассказал сам Тесла в приватном разговоре, это был его эксперимент. Точнее, ошибка. Он хотел попробовать передать энергию на расстоянии, чтобы она как радиоволны обогнула землю. Выбрал для этого безлюдные места, проложил маршрут… Рвануло у него, как у покойного Михал Михалыча. Никола убеждён, что выпущенная им энергетическая волна во что-то врезалась. Может, банально в грозу попала… Но так или иначе, «лучи смерти» из этой затеи и выросли. Так сказать, доработанная установка с известными ограничителями, чтоб не было перегрузок… Но я бы не стал биться об заклад, что мы всё учли и от нашей установки не может быть каких-то непредсказуемых последствий. Так что рассматривайте все версии.

Клим в задумчивости уставился в свою чайную чашку. С одной стороны, было о чём подумать. С другой, чутьё подсказывало, что это ещё не всё. Слишком бесовской взгляд был у профессора.

— Это ведь ещё не всё, так? Есть какая-то ещё часть, что вы мне не рассказали.

— А вы наблюдательны, голубчик! Вот вам ещё одна история. Тут даже я вам не смогу помочь в плане объяснений… Так или иначе, у нас с вами в теле тоже есть электричество. Ну, может, слышали что-то о Павлове и его опытах с бедными собачками?

— Да, нам рассказывали в общих чертах о теории высшей нервной деятельности.

Кебучев с улыбкой кивнул.

— Иван Петрович, в числе прочих, интересовался ранее нашими работами с Михал Михалычем… Это сейчас он старый и уже скорее памятник, чем человек, а лет пять-семь назад были некоторые изыскания… В общем, удалось установить занятную вещь. Любая скотина, будь то человек или пёс, проводит, как мы знаем, электрический ток. В Америке даже казнь такая есть: сажают человека на стул и используют вместо лампочки, пропуская большой мощности разряд тока через него и поджаривая бедолагу.

— Да, я читал.

— Вот, замечательно… А Павлов это исследовал, несчастных собак порой превращая в мясную запеканку… И если силу тока существенно понизить, то порой удавалось собаку заставить делать то, что мы захотим. То есть, вот мы на кнопку нажали, собаку током пробрало по голове — и она воет или лапу поднимает. И тут важно, в каком месте током ударить, какой силой, чтоб мозги не обуглились… Иван Петрович всё выспрашивал меня, искал работы Филиппова, чтобы понять, можно ли так на расстоянии мозги поджарить, чтоб управлять живым существом.

Глебов вопросительно поднял брови.

— Неужели можно, профессор?

— Ну, у нас тогда ничего не получилось: большая часть собак сдохла в конвульсиях, некоторые с воем убегали, потому как неприятно, когда током да по мозгам… Но вообще, Иван Петрович уверял, что сама идея менять сознание человека, ударяя током по его головному мозгу и «электризуя» нейроны — это более чем реально. Просто собак выделять под это дело перестали — говорят, то ли сам Виссарионович псин пожалел, то ли кто на уши надул, что всё это ерунда… Но ещё в прошлом столетии такие опыты ставили над буйнопомешанными. Конечно, известная их часть опыты не пережили. Но те, кто пережил, действительно стал другим человеком…