Лучник
Шрифт:
Ниари вдруг подавился собственными словами, зажмурился. Стиснулись в кулаки задрожавшие пальцы.
— Сначала у пастухов Крепости пала половина всех овец. Отец слушать никого не стал, привёз травника, тот дал какого-то настоя… Вроде всё прекратилось. Потом — коровы, ни одной не осталось. Когда вымерзло почти всё зерно, даже отец перестал спорить с теми, кто говорил о проклятье. Но всё равно не гнал. Мне надо было уйти раньше, но я боялся… Куда мне идти? Тянул ещё три луны, всё пытался к кому-нибудь прибиться в ученики. А потом… — он сглотнул, повёл головой — тяжело, обморочно. И закончил едва слышно, — когда сестру задрали волки, а мать свалилась
— Это насколько должна быть слепой судьба, чтобы, пытаясь забрать «отступника», переморить сначала скот, потом людей? — усмехнулся Эран. — Запомни, мальчик, судьба не безумная старуха, которая мстит за обиду. Она порой бывает безжалостна к тем, кто её отвергает, но вовсе не тем, что убивает. Она ведёт человека к тому, что ему предназначено, даже если он сопротивляется. Он всё равно придёт к тому, чего нельзя изменить. Вопрос лишь в том, насколько долгим и тяжёлым будет путь. И ещё кое-что. Будь путь воина твоим, ты шёл бы им сам. Не потому, что тебя так учат, а потому, что иначе ты не можешь. Путь, любой — это действительно не товар в лавке, который можно навязать или предложить. Путь — это то, что является частью твоей души. И «провалить» судьбу так же невозможно, как нельзя заставить реку течь в обратную сторону. Нет на тебе никакого проклятья, слово чародея.
— Я не считаю, что судьба безумная старуха, — покраснел Ниари, — И я верю тебе, раз ты так говоришь, мастер. Но ведь… Если потерять Путь невозможно, откуда тогда берутся беспутники? Не имеющие судьбы? Откуда взялся я сам?!
Последние слова прозвучали с таким отчаянным надрывом, что безмятежно певшая над их головами птица умолкла, словно испугавшись вопля.
— Ты? Без судьбы? — Эльф словно закашлялся. — Ну, пусть пока так. Вот что…
Он поднялся, сбросил с себя дорожный плащ и посмотрел на парня.
— Я, чародей, зовущийся Эраном, беру тебя, юношу, зовущего себя Ниари в ученики на три года. Обязуешься ли ты исполнять долг ученика перед наставником так же, как я обязуюсь исполнять долг наставника перед учеником?
Ниари, не веря себе, смотрел на него, и на лице его было написано самое настоящее потрясение. Кажется, в том, что предложение странника, после всех его глупых вопросов, утратило силу, он уже не сомневался. С явным трудом сбросив с себя оцепенение, он медленно отложил лук в сторону, неловко поднялся на ноги и, не отводя взгляда от Эрана, севшим голосом откликнулся:
— Я, Утративший Судьбу, зовущий себя Ниари, признаю чародея Эрана своим учителем на три года и обязуюсь исполнять долг ученика!
И, после паузы, не по правилам, зато от души:
— Спасибо, мастер…
— Что ж, прежде чем начать новый путь, следует отдать дань прежнему, — эльф чуть склонил голову на бок. — Твой меч следует вернуть твоему отцу.
Ниари безотчётно погладил пальцами рукоять висящего на поясе клинка. Вид у него был виноватый.
— Я знаю, — невесело откликнулся он. — Не стоило его забирать. Ты… ты позволишь мне на несколько дней уехать — я имею в виду, когда мы разберёмся с этими убийцами гарпий? Или мне нужно будет передать меч с нарочным?
— Первый урок, мальчик, — Эльф улыбнулся, — Чародеи ценят своё время. То, что они потратили попусту, можно было использовать для действительно важных дел. Возьми вещи, которые не хочешь оставлять, затем представь окрестности своего родного города. Где-то поблизости. С одной стороны, чтобы появиться там незамеченными, с другой, чтобы
Ниари смотрел на него так, словно он предложил ему оседлать дракона и покататься на нём немного для нагуливания аппетита. Впрочем, слова Эрана не далеко ушли от этого по степени потрясения, которое должен был испытать человек, искренне считающий порталы, для которых не нужна вырезанная на камне октограмма, такой же легендой, как и грозовых гарпий. Ниари уже собрался было высказать своё недоумение и задать очередной (не самый остроумный, скорее всего) вопрос. Уже открыл было рот…
А миг спустя, почти зримо одёрнув себя, с шумом выдохнул и рвано, явно с трудом сохраняя спокойный вид, кивнул:
— Да, мастер.
И бросился к своему мешку, что так и лежал, неразвязанный, рядом с местом будущего костра.
Глава 4 Домашние хлопоты
Они оказались недалеко от ворот Крепости, в небольшой роще, почти вплотную подходящей к Стене. Эран, уже собравшийся закрыть портал, вдруг словно о чём-то вспомнив, нырнул в искрящийся провал снова и вернулся почти сразу, ведя за собой обеих лошадей. Потрёпанный дорожный плащ сменил другой. Дорогой, с меховым подбоем и изумрудной застёжкой. Так же он протянул застывшему в изумлении парню сумку, в которой была новая одежда, куда больше подходящая ученику чародея. Серебряная с изумрудом застёжка плаща здесь тоже была. Чуть меньше и с немного другим узором. Видимо, отличия рисунка символизировали статус ученичества.
— Раз уж здесь так важны условности, будем следовать им в полной мере, — со смехом заметил эльф.
Причёска Эрана едва уловимо изменилась, ещё тщательнее скрывая кончики его ушей.
— Готов попрощаться с родителями, как полагается?
Ниари растерянно комкал в руках сумку и явно не знал, куда деть глаза и стремительно краснеющие уши.
— Зачем?.. — беспомощно пробормотал он, глядя на спутника почти с испугом. — Мастер, я не могу! Я ведь наверняка нарвусь на что-нибудь снова — это неправильно, что даже о моей одежде заботишься ты! Мне даже расплатиться нечем…
— За деревом, — негромко проворчал эльф, — с муравьями…
А потом ответил уже в голос.
— Я твой наставник и я тебе говорю: переодевайся, садись на коня и поехали в крепость. Вопросы есть?
Ниари с громким клацаньем захлопнул открытый для очередного возражения рот.
— Нет, — почти беззвучно откликнулся он. И покраснел, кажется, ещё сильнее. Хотя казалось бы, куда уж больше? — Прости, мастер.
А затем, деревянно развернувшись, кинулся в ближайшие кусты. Затрещали потревоженные ветки, с воплем взлетела какая-то испуганная пичуга. Раздалось тихое, почти детское «ой» и болезненное шипение. И треск наконец сменился шелестом одежды.
Эльф картинно закатил глаза и плюхнулся прямо на траву.
— Ну что?! — негромко вопросил он у взирающего с ветки ястреба. — Пусть скажет спасибо, что я не, брат, он бы его за шкирку домой притащил как есть, безо всякого политеса…
***
Четверть лучины спустя Ниари вышел из кустов, полностью одетый, застёгнутый на все крючки и завязки, коих было немало, собранный и старательно-спокойный.
— Я готов, — лаконично сообщил он, на миг останавливаясь напротив Эрана и намечая головой что-то среднее между кивком и коротким поклоном. И молча, уже почти легко, запрыгнул на спину коня.