Лучник

Попова Екатерина

Гайр долго молчал.

— Он спас Наэри, Лер, — тихо сказал он, наконец. — Я думал, что мне просто померещилось, что я неправильно прочёл следы на его одежде, но… Теперь мне кажется, что ты не ошибся: тот подонок и впрямь убил Наэри. И тир Кеаран вернул его к жизни — так же, как удержал на краю мою жену. Он спас нашу Башню, Третьего Стража, тебя — и почти всех её обитателей.

Он запнулся и после долгой паузы, во время которой Лерон сверлил его неодобрительным взглядом, тихо закончил:

— Он спас Карилли, Лер. Ты, лучший целитель крепости —

лучший, лучший, не кривись, скромник! — отступился, а он взялся лечить. И у него получается, я сам это уже вижу. И я так тебе скажу: мне все равно, чем придется платить — здоровьем, долголетием, жизнью — да хоть душой! Если он сможет её исцелить, если сможет вернуть её к счастливой жизни — то и пусть. Не дерзи ему, Лер. Он моя единственная надежда. Я не прощу тебе, если он обиделся и уйдет.

Целитель долго молчал.

— Не уйдет, хмуро буркнул он. — Не приведи боги, ещё не будем знать, как избавиться.

И вдруг, с надрывом, встряхнув друга за плечо:

— Я боюсь его, Гайе, — и детское имя в устах почтенного целителя прозвучало как то нервно и беспомощно. — Я никого в жизни так не боялся, как этого типа! Знаешь, что он мне сказал, когда я спросил его, кто он?

Он посмотрел на Гайра и, не дождавшись вопроса, веско ответил сам:

— Смерть.

Гайр задумчиво хмыкнул. Помолчал немного, разглядывая друга с сочувствием и едва заметной насмешкой. А потом мягко похлопал его по плечу и посоветовал:

— Кем бы он ни был, Третьей Башне он не принёс ничего, кроме добра. Смерть, знаешь ли, тоже не всегда — зло. Иногда она и спасителем может быть.

И кривовато ухмыльнулся, вспомнив что-то. Быть может, недавний разговор с Эраном в кабинете архимага.

А может быть, своё собственное недолгое расставание с телом и то, от чего избавил его кинжал мага.

Тот, о ком они говорили, вошёл в приёмный покой миг спустя. Уже хотел сказать что-то Гайру, но замер, зацепившись взглядом за стоявшего здесь же Лерона.

— Вы опять за своё? — ледяной тон не предвещал целителю ничего хорошего. — Я вас дважды предупредил, мало?

Лерон дёрнулся, словно ему сунули сосульку за шиворот, и рывком обернулся.

— О чём вы предупредили, позвольте поинтересоваться? — агрессивно огрызнулся он, невольно отодвигаясь к спинке кресла, чтобы оказаться хоть на пядь дальше от мага.

— О том, что с вами будет, если не прекратите выжигать магический канал и раздаривать собственную жизнь всем подряд! Она вам настолько не нужна?

Лерон вдруг встал. Резко, тяжело. Скрежетнуло по полу, отпихнутое в сторону, лёгкое плетёное кресло.

— Всем подряд? — с раздражением процедил он. — Так я, может, должен выбирать, кого спасать, а кого бросить умирать? Без обид, дескать, приятель, сегодня я спасаю пташек поважнее. Так?! Что мне ещё делать, если люди уже ранены, им некогда ждать, когда я восстановлюсь, и у меня просто не хватает сил спасти всех, если не повысить мощность магического потока?!

Гайр следил за этой перепалкой с недоумением и укоризной, и

с каждым мигом, по мере того как до него доходило, что имел в виду целитель, на лице его всё явственнее отпечатывалась тревога.

Керана этот выпад, казалось, разве что насмешил.

— Закончили изливать ненависть к себе за тех, кого потерять успели? — холодно, спокойно, лишь чуть насмешливо спросил он.

Лерон возмущённо открыл рот для ответа — и замер, не найдя слов.

— Подумайте о тех, кто умрёт потому, что вместо отпущенных вам зим вы действительно по собственной вине проживёте всего пятнадцать.

— Что? — вот тут уже встревожился Гайр. Не дав Лерону вставить ни слова, он резко встал и, потянувшись через столик, схватил друга за плечи. — Лер! Так это не фигура речи? Ты что, действительно пережигаешь себе магические каналы, чтобы на большее хватало сил? Ты с ума сошёл?!

— Видимо, господин целитель так ненавидит чужую смерть, что готов приблизить свою, лишь бы ей насолить, — усмехнулся Кеаран. — Кого вы так жаждали и не сумели спасти, тир Лерон?

— А мне её, что, любить нужно?! — почти завопил Лерон, в запальчивости теряя последние остатки самообладания. Из главной лекарской выглянул встревоженный целитель, увидел, что никто командира не убивает, а на случай чего рядом и Мастер Защиты сидит, и поспешно скрылся обратно. А Лерон, судя по всему, и впрямь разозлился не на шутку. Лицо его пошло красными пятнами, голос стал ещё на тон выше… и начал опасно дребезжать. — Вы хоть знаете, что это такое — три луны тащить человека, держать его буквально за кончики пальцев — и не спасти лишь потому, что в нужный момент не хватило сил?!

Он умолк, тяжело дыша. Трясущейся рукой вытер лоб и без сил опустился на стул. Взглянул на Кеарана — мрачно, но без прежней ненависти.

— Только не надо повторяться, — глухо попросил он. — Стаканчик я ваш помню и согласен с вашей логикой. Всё верно, не поспоришь — смерть, как ни крути, неизбежна. Но отдавать ей тех, чей срок ещё не пришёл, я тоже не готов.

Кеаран усмехнулся. Как-то странно кривовато.

— А вы, господин целитель, знаете, что такое говорить с очень дорогим тебе человеком, слушать о его планах на завтра и знать, что этого «завтра» не будет? Что через свечу этот человек будет мёртв. И что он должен быть мёртв. Что это конец его пути. Знать, что можешь, но не имеешь права этому помешать?

Лерон замер. На полувздохе, уже почти готовый бросить в оппонента очередной колкий аргумент. Гайр и сам поёжился — такой болью вдруг потянуло от спокойного, на первый взгляд, голоса Кеарана.

Мгновение. Второе. Третье. Лерон смотрел на того, кому щепку назад только что в горло не хотел вцепиться — и пятна на его лице медленно выцветали, сменяясь восковой бледностью.

— Ну да, уж вы-то, конечно, знаете, — с горьким сарказом огрызнулся Лерон, против воли отводя взгляд от лица Кеарана. — Вы же воплощение истинной смерти, я ничего не путаю?