Лучник
Шрифт:
Он обернулся и с уже более привычной лукавой улыбкой протянул руку.
— Иди сюда. Знаешь, я на самом деле горжусь тобой, мальчик.
— За то, что не испортил ничего с концами? — виновато пробормотал тот в ответ. Но горящие лесной малиной уши выдавали его с головой: похвала, особенно редкая за последний год, его всё-таки обрадовала.
Он наконец поднял голову и посмотрел на наставника прямо, не пряча глаз. Непонимающе моргнул. И неуверенно шагнул навстречу наставнику.
Эран улыбнулся и, за руку притянув мальчишку, обнял
— За то, что умеешь признавать ошибки. Это редкий талант. Думаю, и учиться на них тоже. А ещё, — озорство в голосе стало заметнее, — у тебя, в самом деле, вышла отличная сеть. Лучше, чем та, что впервые сделал я сам
Ниари замер, буквально закостенев в объятьях Эрана. На лице промелькнула растерянность, недоверие и, миг спустя — почти паника. Вбитые с раннего детства иерархические границы трещали по швам с почти слышимым треском. Наставник для ученика — существо высшего порядка, почти божество. Которого не будешь дёргать за рукав, как отца, не обнимешь в порыве радости, как старшего брата. А если и вытворишь такое, в раннем бестолковом детстве — тебе разом объяснят, как надо себя вести достойному ученику.
…Впрочем, мастера тоже никогда не рвались нарушать веками освящённых границ. И мало кто из учеников тира Хальриада мог похвастаться, что его за всё время обучения хотя бы раз отечески трепали по плечу.
— Я п-просто сделал, как ты сказал! — почти в панике пробормотал Ниари, прижатый носом к учительской груди.
Что делать дальше, он не знал. Гайра можно было обнять, гордясь выстраданной победой и разделяя их общую радость. Но Гайр был — почти старшим братом. Не наставником, слава всем богам.
— А я разве спорю? — Эран улыбнулся, потом, почувствовав напряжение мальчика, опустил глаза. — Я сделал тебе больно? Или…
Понимающая улыбка.
— Тебе привычнее хмурые чопорные болваны в роли наставников? Из тех, к которым подойти можно только на пьяной кривоногой корове и то, только когда позвали на третий раз?
Он убрал руку и посмотрел на мальчишку смеющимися глазами.
— Как скажешь. Объятья с наставником, наверное, и правда странно смотрятся. Но, если вдруг когда-нибудь захочешь обнять друга, то я не против.
Глаза эльфа продолжали искриться смехом, но говорил он при этом совершенно серьёзно.
Ниари смотрел на него круглыми от изумления глазами, и только немо открывал рот, явно не в силах подобрать слов для ответа.
Наконец, тряхнув головой, он собрался с мыслями, и потрясённое выражение на лице уступило место обычному удивлению… и неуверенному, пугливому обожанию.
— Спасибо, — тихо, искренне выдохнул Ниари, как-то неуловимо расслабляясь.
— Уважение ученика и наставника должно быть основано на чём-то заслуженном, а не потому, что «так надо», тебе не кажется? — Эльф подмигнул. — Нет, этикет, конечно никто не отменял, но не наедине же между друзьями.
Он протянул руку и взъерошил мальчишке волосы. И в этом жесте тоже было
— А теперь марш в постель. А то братец придёт тебя проведать и оторвёт мне голову. И тебе заодно. Ну, а чтобы было не так скучно его ждать, я тебе кое-что покажу. Забирайся в кровать и призови лук.
— Эран… — с каким-то растерянным, смешанным с почти с суеверным страхом восторгом пробормотал Ниари, послушно опускаясь на постель. — Ты что, серьёзно… Ты правда считаешь меня другом? У тебя же от меня одни проблемы… Я боялся, что ты меня просто выгонишь скоро…
Лук он, тем не менее, призвал почти с поспешностью. И глядел при этом на Эрана с затаённой надеждой и любопытством, уже зная, что все распоряжения наставника заканчиваются чем-то не всегда лёгким, но неизменно интересным.
— У меня от тебя одни проблемы? — изумлённо переспросил эльф. — Откуда ты взял такую ерунду?
Ниари ответил ему искренним, полным недоумения взглядом. Похоже, сам он никаких сомнений не имел, и был уверен, что и наставник знать, о чём речь.
— Га… гарпии, — опустив взгляд, тихо проговорил он после короткой паузы. — Тебе пришлось менять планы из-за того, что я увязался за тобой. И договариваться об отсрочке. Потому что я заговорил о…
Он запнулся, и сказал уже менее уверенно:
— О том, что у меня нет судьбы, и тебе пришлось ехать со мной к родителям, чтобы вернуть меч. И здесь…
— Пффф! — фырк получился громким и очень выразительным, хоть лошадей распугивай. — Я уже не раз тебе говорил: то, что тебе не судьба быть воином, не значит, что у тебя её вовсе нет, мальчик. Тот кто сдаётся, стоит рухнуть его расписанному заранее плану, слабак и трус.
Голос эльфа внезапно приобрёл металлические нотки, всего на миг.
— Тебе не приходило в голову, что встретить меня — и есть твоя настоящая судьба? А стань ты воином или просто сдайся, когда не вышло, разве сбежал бы ты из дома? Подошёл бы к странному незнакомцу? Меня никто не заставлял брать тебя в ученики, я сделал это добровольно, помнишь? Как и всё, что произошло потом. Это мой выбор. И если бы пришлось делать его заново, я бы ничего не менял. Перестань считать своей слабостью те качества, в которых часть твоей силы. Я рад назвать тебя учеником, и буду рад, если ты захочешь назвать меня другом. Потому что да, я тебя им считаю.
Судя по виду Ниари, расписанная картина мальчишку почти напугала.
Он опустил голову, и пальцы его вдруг стиснули послушно появившийся в руке лук с такой силой, что побелели суставы.
— Если я бы сделал то, что считал правильным мой прежний наставник, почти вся моя семья сейчас уже была бы мертва… — дрогнувшим голосом пробормотал он, лишь сейчас, судя по всему, окончательно осознав, от чего спас его встреченный в лесу эльф.
А потом поднял голову — и неожиданно улыбнулся. Искренне и светло, с какой-то обезоруживающей, почти детской неловкостью.