Лучшая подруга Мэри Сью
Шрифт:
— Она не умеет, — отрезал Байрон, у которого желваки на скулах заходили, и Тео невольно отступил на шаг. Наемник не был в таком бешенстве, даже когда узнал, что его женщина потерялась в лесу. Что такого он учуял, что его так взбесило?
Тео потянул воздух носом и удивленно вытаращил глаза. Слабый, едва уловимый мускусный запах. Так пахнут…
— Вампиры?! — изумленно произнес он вслух, даже не заметив этого.
— Вампир, — поправил его Байрон тоном, от которого веяло льдом. — Один вампир. Точнее, архивампир, правитель Гунари и редкостный ублюдок,
— С чего ты взял, что это князь Ламонт? — удивился Тео.
Он не почувствовал в запахе чужака-вампира ничего, чтобы могло выдать в нем одного из самых старых существ во всем Матэнхейме. Но Байрон, который развернулся и быстрым шагом направился в сторону лагеря, был непоколебим:
— Это он, независимо от того, веришь ты мне или нет.
Тео решил поверить наемнику на слово по двум причинам: если он не ошибся, то у них будет возможность хорошенько подготовиться, а если все же ошибся, то справиться с похитителем при такой подготовке будет куда проще.
Байрон и Тео вернулись в лагерь за лошадьми и, забрав их, сразу отправились в путь. И хоть оборотень и понимал, что это по меньшей мере глупо, но старался не перечить, видя, насколько зол наемник. Да что там зол! Он был в ярости! Тео догадывался, что дело даже не в исчезновении Кэт. Воздух вокруг Байрона вибрировал от едва сдерживаемой ярости при упоминании Ламонта. Кажется, эта парочка знакома, и знакома не с лучшей стороны.
Что бы эти двое ни поделили, но вид у предводителя элитного отряда наемников был такой, будто он готов в одиночку пойти на Гунари войной и своими руками вырвать сердца всем ее жителям.
Тео и не догадывался, насколько был недалек от истины.
Байрон не всегда был предводителем отряда наемников. Начинал он с того, что двести лет назад служил в элитном корпусе князя Антуана, предыдущего правителя Гунари и родного дяди ныне правящего Ламонта. Здесь Байрон сделал головокружительную карьеру, дослужившись до начальника личной охраны правителя Гунари. Такой стремительный взлет был двояким достижением, так как на этом посту сменилось достаточно много офицеров, никто из которых не умер своей смертью. И дело было даже не в том, что работа опасна. Главной опасностью на этой работе был князь Антуан.
От того, что вампир пьет из живого источника, жертва не умирает и не превращается в вампира. И для самого вампира это не имеет особых последствий. Но если он иссушает свою жертву полностью, то забирает не только жизнь, но и ее воспоминания. Вампиры, которые иссушили достаточное количество своих жертв, становятся безумными, а их глаза приобретают кроваво-красный цвет.
Антуан был достаточно осторожен, поэтому тысячелетиями сохранял рассудок ясным. Но последнее тысячелетие было для него довольно тяжелым — пришлось подавлять много бунтов и устраивать публичные казни предводителей. Одним из таких казненных оказался его собственный сын. Антуан так и не узнал, что на самом деле очередной заговор был устроен Ламонтом, а его плоть и кровь, единственный
Амбициозный племянник не привык ждать милостей от судьбы. Поэтому подставил принца Вальмонта и буквально вынудил Антуана приговорить его к высшей мере. Это стало для древнего вампира последней каплей. Именно после иссушения сына глаза Антуана приобрели красный цвет. По большому счету правитель Гунари был тихим безумцем. Но иногда все же буйствовал.
Во время таких припадков ему казалось, что вокруг одни предатели. Тогда он начинал убивать всех, до кого дотянется. Припадки прекращались так же внезапно, как и начинались. Приближенные делали вид, что ничего не произошло, и возвращались к своим делам.
Став единственным претендентом на трон, Ламонт завел дружбу с Байроном и убедил его привезти в Гунари сестру на обучение. В этом старинном городе располагалась одна из лучших библиотек во всем Матэнхейме. Ее двери были открыты для всех учеников «Вольного дола» — старинного образовательного центра, попасть куда могли либо необыкновенно одаренные дети, либо дети из богатых семей. И то далеко не из каждой. Детишек набирали из семей знатных, имеющих длинную родословную. Селия не была ни тем, ни тем. Но Ламонт пообещал составить ей протекцию.
Байрон долго не решался, но в итоге согласился. Это должно было стать подарком на ее сто пятидесятый день рождения.
Селия приехала в Гунари так быстро, словно только и ждала от брата весточку. Еще бы! Попасть в «Вольный дол» мечтает большинство учеников во всем Матэнхейме. Такая возможность выпадает раз в жизни, и то не в каждой. Поэтому Селия была счастлива. И хоть до этого момента категорически отказывалась ехать в город, населенный практически только вампирами, сейчас прибыла в рекордно короткие сроки.
Байрон оказался не готов к такому скорому приезду сестры. Он был по горло в делах, и ему некогда было возиться с Селией, развлекая, пока начнутся занятия. Поэтому, когда Ламонт вызвался помочь, принял предложение с благодарностью. Байрон тогда еще не знал, что хорошее отношение со стороны трехтысячелетнего вампира — это даже хуже, чем его кровная месть. Особенно вампира с красными глазами.
Каждый вечер за ужином Байрон спрашивал Селию, как прошел ее день. И жизнерадостная молодая кейтара восхищенно рассказывала, где была и что видела. Девушка была очарована Гунари. Но спустя какое-то время акцент в ее рассказах сместился. Байрон встревожился, осознав, что теперь его сестра очарована Ламонтом.
Байрон решил поговорить с Ламонтом, чтобы в корректной форме попросить проводить с Селией поменьше времени. А проще говоря — попросить его и вовсе от нее отстать.
Для разговора Байрон предусмотрительно выбрал время и место, когда их никто не потревожит. Днем вампиры неактивны. Гунари, единственный город во всем Матэнхейме, который засыпает днем и просыпается ночью. Солнце не убивает вампиров, просто у них глаза ночных хищников, привычные к темноте. Яркий свет для них весьма болезнен.