Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
— Да никогда это не бывает очевидным. Неправильно это — объяснять поведение животных человеческими мотивами.
— Территориальность — животное поведение, — ответил Белл, жуя крекеры с арахисовым маслом. — Это животный мотив.
— Неправильно, — продолжал Джон, — делать вид, что всегда их понимаешь. Понимаешь, почему они ведут себя именно так.
— У них период спаривания, — произнес Белл. — Вот почему.
Джон сощурился.
— И она пошла в вольер одна? Это тоже неправильно. Это тебе не домашние животные.
Но Белл знал,
— Ты бы написал себе памятку, — посоветовал он.
— Ты бы заткнулся.
— Ага, — согласился Белл.
Личинка на домашнее животное совершенно не походила. На следующий день после того, как Белл поместил ее в один из больших террариумов, она начала окукливаться. Вечером он засел в задней комнате и стал наблюдать за ней. Он перекопал все имевшиеся в зоопарке книги по энтомологии, но так и не нашел ничего похожего. Ни одна из картинок даже отдаленно не напоминала странное насекомое, копошившееся в террариуме. Кокон лишь добавлял загадочности. Чем бы ни являлась эта штука, она появилась на свет недавно.
Насекомые, проходящие через личиночную стадию развития, делятся на четыре группы: жуки, мухи, чешуекрылые бабочки и перепончатокрылые.
Находящееся в террариуме создание явно не являлось гусеницей, так что бабочек Белл исключил. Гигантский размер позволял вычеркнуть мух. Оставались жуки и перепончатокрылые. Тем не менее насекомое не походило ни на одну из тех личинок ос и жуков, которые он когда–либо видел. У большинства личинок нет ни глаз, ни такого ротового аппарата.
На третий день Белл обнаружил, что личинка закончила строительство своего бумажного кокона и таким образом отгородилась от мира.
Еще день спустя полку общественных работников прибыло.
Белл сидел на корточках и смешивал еду для лемуров, когда на ведро упала чья–то тень. Белл прикрыл глаза и поднял голову.
— Мне велели найти Белла. «Отметься у Белла» — так и сказали. И еще сказали, что Белл молодой. Так что ты вполне можешь быть Беллом.
Голос незнакомца вызывал ассоциацию с сырым песком.
Белл встал, пожал ему руку и тут же заметил шрамы. Ожоги, будто от брызг, покрывали всю кисть и запястье. Обе кисти и оба запястья, понял Белл, приглядевшись.
Грубая кожа. Редкие седые волосы. Глаза голубые, будто пламя горелки. Если бы бомба, взорвавшись, вдруг превратилась в человека, она выглядела бы именно так. Лишь взглянув на него, обожженного огнем и солнцем, Белл тут же захотел пить. В кафе, за кока–колой, Белл узнал, что бомбу зовут Колет. А еще Коул в свои шестьдесят лет оказался самым старым из всех, кого когда–либо направляли в зоопарк на общественные работы.
Затем Белл отправил его мыть пустые клетки, начиная с клетки африканского буйвола.
— Вот дерьмо, — проскрежетал Коул, заглянув внутрь.
Белл, наверное, выглядел удивленным.
— В
Выглядело это так, будто Беллу подмигнула принявшая человеческий облик война.
Как львы привлекают туристов, так Коул стал привлекать персонал.
Такой же страшный… Как и лев, он, казалось, скрывал большую часть своей силы, сберегая и скапливая ее где–то внутри. И еще — тяжело смотреть в глаза льву. С Коулом люди испытывали подобное чувство.
Со львом, впрочем, не получится поговорить. Его не спросишь, как он очутился в зоопарке. А Коула спросить можно — если ты, конечно, очень любишь совать нос в чужие дела.
Белл предпочитал не затрагивать эту тему.
Они с Коулом стояли в темном туннеле.
— Павианы хитры, — наставлял Белл. — С ними нужно держать ухо востро.
Коул кивнул.
— Они могут швырнуть в тебя экскрементами, могут укусить. Закрывать нужно обе двери. Ты должен тщательно соблюдать правила и никогда не заходить в клетку.
Коул снова кивнул.
— Это очень важно. Понимаешь?
Коул кивнул еще раз, но Белл все–таки в нем сомневался. Вспомнился инцидент, произошедший несколько лет назад в кошачьих вольерах. Тогда выставка находилась на ремонте, и льва выпускали по ночам погулять. Это не вызвало бы никаких проблем, если бы соседний вольер не оказался недостроенным. Временную дверь сделали из толстой фанеры, и этого вполне хватало для того, чтобы не пускать ко льву рысей. Однако не хватило, чтобы изолировать рысей от льва.
На следующий день обнаружилось, что от двери остались лишь щепки, а лев спит в рысьем вольере с окровавленной мордой. Все рыси погибли.
Зоопарк — опасное место.
Как для животных, так и для людей.
Коулу назначили тысячу часов общественных работ. Никогда еще Белл не видел столь внушительной цифры — на отработку потребуется около года.
Неделю спустя после появления Коула начальница зоопарка отозвала Белла в сторону. Она недолюбливала Белла и сейчас к тому же выглядела серьезной.
— Этот старик, Коул, он хорошо работает? — спросила она.
— Нормально.
— Он ведь задержится здесь на какое–то время…
— Да, — сказал Белл. — Я знаю.
Он хорошо понимал мысль начальницы. Бесплатный работник на долгий срок. Работник, которому не нужно платить.
— Думаю, мы можем расширить круг его обязанностей, — сказала она.
Неделями Белл наблюдал за коконом, гадая, что же из него вылезет.
Произошло это в понедельник. Войдя в комнату, он тут же услышал жужжание вроде того, которое издает лампа при перепаде напряжения, перед тем как погаснуть. Только эта лампа все гасла и гасла, не смолкая ни на секунду. Взглянув на террариум, Белл увидел.