Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов
Шрифт:
— Но только не ставьте слишком много на успех, — предупредил Ирвинг журналистов и камеры. — Технология новая и пока ненадежная, а результат придется ждать несколько месяцев, если он вообще будет.
Казалось странным, что человек, занимающий такую должность, откровенно волнуется. Но если сканирования окажутся неудачными, вину за это могут свалить на него. И кому от этого станет лучше? Сейчас у него была не работа, а мечта, и Ирвинг намеревался остаться в этой мечте как можно дольше. Это была вершина его карьеры, и он не мог представить большего счастья, чем сейчас, когда в его власти находились сотни человек и миллиардный бюджет: он возглавил империю, которая уже изменила взгляды
Ирвингу пресс–конференция подняла настроение, а Мэтти утомила. Он счел своей обязанностью проводить все еще слабую женщину до машины, хотя она и заявляла, что дойдет сама.
— Я настаиваю, — сказал он.
Они пожали руки на прощание, и он уже возвращался в зал, когда к нему быстро подошел сотрудник и прошептал:
— Сэр, вам надо это увидеть.
— Что увидеть? — Потом до него дошло, и он пробормотал: — Результаты?
— Да, сэр.
Ноутбук стоял на столе в небольшой кухне, подключенный к компьютерам в базовом лагере, и новости оказались настолько ошеломительными, что этот человек, умевший в любой ситуации найти правильные слова, онемел, а ноги у него ослабели, когда он увидел данные, сделавшие его сокровенные мечты похожими на жалкие фантазии.
Экран был испещрен белыми отметками и длинными числами. У каждой могилы имелись точные координаты, дополненные оценочным размером, количеством металла и другой важнейшей информацией. Площадь кладбища составила пять квадратных километров, и мертвецы там лежали густо, особенно в самых глубоких слоях.
— Сколько их?.. — пробормотал он.
— Не менее тридцати тысяч, сэр.
Ирвинга снова подвел голос.
Помощник неправильно понял его молчание, приняв за разочарование.
— Но это не окончательное число, — быстро добавил он. — Там столько тел, особенно в самом низу… Их количество обязательно будет намного больше.
Почему он полюбил эту девушку — вопрос сложный. Причин было столько, что и не сосчитать: моменты счастья и многозначительные взгляды, которыми она его одаривала, и легкие прикосновения в темноте, и прикосновения начатые, но незавершенные. Так она дразнила. Дразнить она умела мастерски. Она была забавная, и острая на язык, и, конечно же, очень красивая, но при этом относилась к своей красоте так, как большинство девушек не умели. Худощавая, с мальчишеской фигуркой и самыми маленькими грудями, к каким ему доводилось прикасаться, — в чем он однажды по глупости признался. Но еще у нее были чудесные пухлые губы, безупречный нос и невозможно огромные глаза, полные неземной голубизны, наблюдавшие за ним, когда он говорил, и еще более внимательные, когда он молчал. Она была наблюдательна в том, что он даже не замечал, хорошо разбиралась в людях и, хотя редко уезжала из Вайоминга, похоже, знала о мире больше своего гораздо более взрослого бойфренда, успевшего объехать вокруг земного шара раза три или четыре.
Барсук мало что помнил о местах, где ему довелось побывать, но Ханна знала, что, если его как следует расспросить, он может рассказать, как выглядит Сахара в полночь, и что он видел на определенной улице в Пномпене, и что испытываешь, копая туннель к погребальной камере инков через семьсот лет после того, как ее замуровали.
— Почему Барсук? — был ее первый вопрос уже в первые секунды их знакомства.
Он глотнул пива и обвел взглядом бар, гадая, кто эта малявка.
— Потому что меня так зовут, — ответил он, пожав плечами.
— Ты ведь копаешь туннели?
— Ты кто такая?
— Ханна. — Она уже пристраивалась на стул рядом с ним. Потом без лишних слов взяла его кружку, сделала глоток и ухмыльнулась,
— Врешь, — не поверил он.
Она рассмеялась и вернула ему кружку.
— Говорят, Барсук, что ты работаешь на кладбище, докапываешься до самых интересных Джорджей.
— Ты в какую школу ходишь?
— Не в школу, а в университет в Ларами. — Она поставила локоть на стойку бара и уперлась изящным подбородком в ладонь, сжав пальцы под крупным чудесным улыбающимся ртом. И без тени сомнения заявила: — Ты не очень–то уверенно чувствуешь себя рядом с женщинами. Верно, Барсук?
— Откуда ты знаешь, как меня зовут?
— Я тебя видела. И, кажется, спрашивала про тебя. — Потом, рассмеявшись, добавила: — А может, слышала, что есть такой парень по имени Барсук, который копает туннели для доктора Чонг, и тут вошел ты, и я предположила, только взглянув на тебя: ты и есть тот парень. Что ты об этом думаешь?
Он не понял, о чем ему рассказывает эта девушка и стоит ли вообще обращать на это внимание.
— Я очень хорошо знаю Мэтти, — сообщила она. — Твой босс приходила к нам в школу… раз десять, пожалуй. Она очень изящная женщина, на мой взгляд.
Он кивнул.
— Давно она вами руководит?
— Три месяца. Доктора Кейса перевели в Вашингтон…
— Готова поспорить, она вскружила тебе голову, — оборвала она его.
— С чего ты взяла?
— Есть у меня такое чувство. — Ханна пожала плечами и неожиданно сменила тему: — Тебя когда–нибудь сводят с ума мысли о том, над чем ты работаешь?
— С какой стати?
— Там же кладбище! — воскликнула она. Опустив руку, она выпрямилась на стуле и оглядела тихий бар, словно отыскивая свидетеля его глупости. — Там сто тысяч мертвых инопланетян, а ты часть команды, что прокапывает путь к нижним захоронениям. Разве это не поразительно? Неужели ты не просыпаешься по утрам с мыслью: «Господи, какое невероятное везение может подвалить в жизни простому норокопателю!»
— Это из–за моего телосложения, — неохотно признался он.
Она промолчала, не сводя с него взгляда.
— Я еще в детстве получил это прозвище. Родители назвали меня Стивен, но прозвище я заработал, потому что у меня короткие ноги и, пожалуй, кое–какая силенка.
— Пожалуй?
— Ну, сильный я.
— Сама вижу.
— Да?
— Люблю сильных, — призналась она и прильнула к нему.
А может, не так уж и сложно было понять, за что он полюбил Ханну. Она искренне выразила свои чувства, и как он мог не ответить ей тем же? Красивая, умная и проницательная, и Барсук оказался бессилен игнорировать ее инициативы. Он угостил Ханну остатком своего пива и ответил, как смог, на ее вопросы, признавшись, что масштабы и важность кладбища выше его понимания. Барсук был профессиональным диггером. Пользуясь разработанным кем–то оборудованием, он в совершенстве освоил искусство прорезать туннели в сложном грунте, обходя другие могилы и сокровища на пути к слоям, не видевшим солнца всего на несколько миллионов лет меньше, чем последние динозавры.
— Что ты думаешь о них? — спросила его позднее Ханна.
Они сидели в его машине ночью, где–то за городом. На тот момент они еще даже не поцеловались, но им казалось, будто они сидят здесь уже несколько лет. Все в их отношениях было настолько естественным, настолько неизбежным…
— Думаю о ком?
Она многозначительно взглянула на него.
Он понял, но честным ответом стало еще одно пожатие плечами и смущенное признание:
— Я вообще мало что знаю. Видел их сотни, но до сих пор эти инопланетяне кажутся мне всего лишь странными. А каким они были при жизни… понятия не имею…