Лучшая жена на свете
Шрифт:
Разглядывая его голые пятки, она спросила:
– Есть ли какая-либо часть твоего тела, которая не прекрасна? – Прежде чем он успел спросить у нее то же самое, она подняла на него глаза. – Расстегни брюки.
Негнущимися пальцами он расстегнул пуговицы. Она смотрела на открывшуюся ее взору мощную плоть, а он ощутил ее взгляд, как ласку. Ему пришлось вцепиться руками в края стула, потому что он был на грани того, чтобы окончательно потерять над собой контроль.
– Ты прекрасен. – Ее глаза блестели. – Сними брюки.
Приподнявшись, Колин начал
– Раздвинь ноги. Пошире. А теперь прикасайся к себе. Так же, как ты хотел, чтобы делала я.
Она наблюдала за движениями его руки, а потом спросила:
– Что ты чувствуешь?
– Возбуждение. Нетерпение, – пробормотал он. – Сухость.
Она вдруг подошла к нему вплотную.
– Сухость? – удивилась она. – Может, я могу помочь?
Она опустилась на колени, отвела его руку и провела языком по всей длине плоти. Замершее сердце Колина встрепенулось, и он со свистом втянул воздух. Его взгляд затуманился, но он видел, как она обвела языком конец его пениса и слизнула выступившую каплю жемчужной жидкости.
Он с силой ударился головой о высокую спинку стула и застонал. Он запустил пальцы ей в волосы, завороженный ее эротическим движением. Это была вершина интимной близости, но ему в этот момент показалось, что этого недостаточно.
– Александра… – Он поднял ее голову за волосы. – Иди ко мне.
– Разве ты не этого хотел? – В ее голосе слышалась неуверенность.
– Да! Господи, да! – простонал он, помог ей встать и усадил ее на себя верхом. Он не знал, как объяснить ей это невероятное желание чувствовать ее всем своим телом. – Но ты нужна мне вся.
Он обхватил ее бедра и провел концом своей плоти, по ее влажным складкам. Она схватила его за плечи и медленно опустилась на него. Как только он оказался глубоко внутри ее, последняя струна, удерживавшая его самообладание, лопнула.
Он поцеловал ее и начал ритмично приподнимать и опускать. Ей стало трудно дышать. Она ловила ртом воздух, содрогаясь от этих движений. Ей казалось, что следует схватить что-то ускользающее, неуловимое, но это нечто никак не давалось, хотя было близко… мучительно близко. А потом она вскрикнула и обмякла. Он быстро вышел из нее, но это движение стоило ему огромного усилия.
Потом он обнял ее, крепко прижал к себе и содрогнулся от пароксизма страсти.
Он еще не: совсем пришел в себя, когда она подняла голову. Он увидел ее раскрасневшееся лицо, растрепанные волосы, полураскрытые влажные губы и вдруг понял, что эту женщину он будет желать всегда, до конца своей жизни.
Глава 19
Александра подошла к окну своей спальни в Уэксхолл-Хаусе и вздохнула. Свинцово-серое небо и несущиеся по нему темные тучи как нельзя лучше отражали ее мрачное настроение.
Прижавшись лбом к стеклу, она задумчиво смотрела в сад – в последний раз, потому что это был последний вечер,
Неужели с того дня, как она сюда приехала, прошла всего неделя? Она обернулась и оглядела свою роскошную спальню. Ее пугало то, как быстро она ко всему этому привыкла. К непоказной роскоши и элегантности. К обильной еде. К горячим ваннам но первому требованию. К большой, мягкой, удобной кровати. К тому, что исполняется любое ее желание. К дружбе с леди Викторией, которая, несмотря на свое высокое положение в обществе, была простой и доброй и, по мнению Алекс, воплощением настоящей леди.
И хотя Алекс все еще чувствовала угрызения совести по поводу того, что она не принадлежит к этому социальному слою, она не могла отрицать: ей нравится, что ее балуют, и что впервые на ее памяти кто-то заботится о ней.
Однако она не могла позволить себе забыть, откуда она и куда должна вернуться. То короткое время, которое она провела здесь, эта чудесная жизнь – это всего лишь волшебный сон. Это подарок, о котором надо помнить с благодарностью, но не путать его с реальностью. Как их отношения с Колином.
Колин.
Она закрыла глаза. Боже милостивый, как она сможет с ним проститься? Сама мысль об этом наполняла ее такой невыносимой болью, что она запретила себе даже думать о расставании с Колином. Она наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним, стараясь запомнить каждый день, каждое мгновение и отказываясь признавать, что часы неумолимо приближают время конца этой сказки. Когда они разойдутся и заживут каждый своей жизнью – в соответствии с их различным социальным статусом, – и их пути больше никогда не пересекутся.
За прошедшую неделю ее любовь к нему все больше разгоралась, а маячившая на горизонте боль увеличивалась. Она присутствовала на трех вечерах в качестве мадам Ларчмонт, и хотя все время внимательно прислушивалась, ни разу не услышала хриплый шепот убийцы. Никто не общался ни с ней, ни с Колином так, чтобы это вызвало подозрение, и никаких инцидентов вроде неожиданно свалившейся вазы больше не произошло. Все равно эти вечера были для нее мучением. Ей приходилось притворяться, будто она не замечает всех этих увешанных бриллиантами девиц, вьющихся вокруг любимого человека, который скоро выберет себе в жены одну из них.
С Логаном она виделась на всех трех приемах, и каждый раз он прогуливался с ней по гостиной и сопровождал ее к буфету с напитками. Этот человек явно не нравился Колину. Когда он его видел или кто-то упоминал его имя, он стискивал зубы и сжимал кулаки. Но ей Логан нравился. Он был умен, остроумен, и она находила его общество приятным, а его внимание льстило ей. Она понимала, почему многие женщины считают его таким привлекательным, и, если бы ее сердце не было уже отдано Колину, у Логана Дженсена был бы шанс.