Лучше не бывает

Рощина Наталия

– Знаешь, – Полина смаковала ароматный крепкий кофе, – я ведь говорила себе, что не буду любить. Я была холодной и неприступной. Мое сердце билось бесстрастно. Я свыкалась с мыслью об одиночестве. Ты, тетя Кира, я – звенья одной цепи. Мы соединили их, продолжая оставаться одинокими и несчастными. Но сейчас мне так хорошо, что иногда страшно делается.

– Любишь ты преувеличивать.

– Для него любых слов мало.

– Однако…

– Он такой необыкновенный.

– На фото – мужчина как мужчина. – Маргарита

Петровна нарочно подзадоривала дочь.

– Он многого добился в жизни. Рядом с ним я ощущаю себя ничтожеством.

– Вот еще новости! Не смей так унижать себя! – Маргарита Петровна негодовала. – Он ведет себя заносчиво, заставляя тебя чувствовать себя неловко? Тогда нужно бежать от него подальше.

– Нет, нет. Он щедрый, добрый, чуткий, внимательный. И все это без надрыва. Он не заставляет себя быть таким. Просто…

– Что?

– Мне кажется, ему что-то нужно от меня… Не я сама, а что-то, чего ему не может дать другая женщина. Он такой замечательный, а я… серая мышка, недостойная его мизинца.

– Ты сходишь с ума от любви. Не смей унижать себя! В твои годы пора быть более благоразумной.

– Возраст? Я сама с ужасом вспоминаю о нем. Еще ты… Кстати, я старше его.

– Это как раз некстати, – Маргарита Петровна смотрела на дочь, словно видела ее впервые. Пожалуй, такой она действительно ее не знала. Кого-то любовь окрыляет, других толкает в пропасть. Благо, ее дочь принадлежит к тем первым – счастливчикам, которым повезло взлететь. – Ты ведь знаешь, что женщины стареют быстрее.

– К счастливым это не относится.

– Я только хочу напомнить, что ты должна мыслить трезво.

– Это возможно, когда любишь? – усмехнулась Полина.

– Уважать себя нужно в любой ситуации.

– Я знаю. – Полина взяла еще одну сигарету, но тут же вложила ее обратно в пачку. – Ему не нравится, что я курю.

– Неужели? И ты бросишь ради него? – Маргарите Петровне было обидно. Сколько раз она просила дочь не поддаваться дурной привычке. На ее слова та не обращала внимания.

– А мне не нравится, что он слишком часто принимает снотворное, – сболтнула Полина.

– Что? А что еще он принимает?

– Он не наркоман, мам.

– Плохо спят люди нездоровые или с нечистой совестью.

– К Дмитрию это не относится. – Полина, не задумываясь, бросилась на защиту любимого. – Он много работает, нагрузки запредельные.

– Кем работает?

– У него своя фирма. Какая-то очень крупная фирма с большим количеством подчиненных. Честно говоря, мы никогда не говорим о его работе.

– Ты так мало знаешь о нем.

– Все, что нужно, знаю, – упрямилась Полина.

Хотя делала она это исключительно из чувства противоречия. О Шахове она действительно знала очень мало. Директор фирмы, о бизнесе как таковом они не говорили ни разу. Полина не проявила любопытства и тогда, когда Дмитрий сказал, что был женат.

Ну, был. Какая разница, почему они расстались, сколько прожили вместе, как прожили? Все это в прошлом. Маме эту страницу его биографии она открывать не собиралась.

– Ты ничего не скрываешь от меня, Поля?

– Мам, это несправедливо. Впервые за долгий промежуток времени я пытаюсь быть с тобой откровенной.

– Спасибо, я оценила.

– Так ли?

– И все-таки ты сомневаешься, что-то тебя беспокоит! – настаивала Маргарита Петровна. – Сама ведь говоришь, что он с тобой не просто так. Хотя, может, ты преувеличиваешь. Что такого ему, богатому, успешному, нужно от тебя, кроме тебя самой?

– Он так и говорит, – улыбнулась Полина. – Мол, мне нужна ты. Но что это означает?

– Напомни, как вы познакомились?

– Мам, я уже сто раз тебе рассказывала.

– Еще разочек, последний.

– Ты словно хочешь меня поймать на вранье. – Полина потупилась.

Каждый раз история ее знакомства с Шаховым обрастала новыми деталями. Но в ней всегда не хватало главного звена. Именно на это намекала Маргарита Петровна. Полина делала вид, что не понимает, к чему та ведет. Но тогда в ресторане, попивая свой любимый кофе глясе, Полина так и не поняла, почему Шахов оказался в коридоре ее издательства. Он не пытался объяснить, она не хотела спрашивать. Любопытство никогда не числилось в списке ее недостатков. Правда, в этом случае Полина попросту боялась, что правда все испортит. Боязнь правды – не самое лучшее качество, но за Воробьевой водился этот грешок. Особенно если речь шла о ее личной жизни. Она предпочитала меньше знать, больше слушать и делать выводы, от которых на сердце становилось легко.

– Полина, ты сама вспомни, как появился твой рыцарь, – настаивала Маргарита Петровна. – Такого в реальной жизни не бывает.

– Я тебе уже говорила. Он увидел меня на книжной ярмарке, – снова начала Полина. Она давно дорисовала нужные детали и настолько приняла их, что ей уже казалось, что так и было на самом деле. – Сразу подойти не решился. Узнал, где я работаю, и… Я не могу вызвать мгновенное сильное чувство?

– Оно называется любовью с первого взгляда, – многозначительно глядя на дочь, заметила Маргарита Петровна. – Только к твоему случаю оно не имеет никакого отношения.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты сама скоро во всем разберешься. Надеюсь, потом и меня просветишь.

– Мам, ты давно разуверилась в любви. Это можно понять. Я-то при чем?

– Пусть Дмитрий Павлович окажется именно тем, за кого ты его принимаешь. Я хотела бы, чтобы у тебя не оказалось повода для разочарования. Мужчины в этом плане бо-ольшие специалисты.

– Мне не нравится, когда ты так говоришь. Ты же знаешь, я придерживаюсь мнения, что всегда виноваты обе стороны. Какая-то больше, какая-то меньше.