Лучше не бывает

Мердок Айрис

— Хорошо, сказала Барбара, — боюсь, что все оказывается гораздо сложнее, чем я предполагала.

— Октавиен, дорогой, ты никогдане ляжешь спать?

— Сейчас иду, дорогая. Слышишь, сова!

— Да, как мило. Между прочим, Мэри решила арендовать пони для Барбары.

— Хорошо. Кейт, дорогая, зубная паста кончилась.

— Там новый тюбик на столике. Не споткнись о карты и путеводители.

—

Дорогая, я думаю, у нас не получится поехать в Ангкор.

— Знаю. Я уже передумала насчет Ангкора. Я решила, что хочу в Самарканд.

— А ты знаешь, дорогая, что это в Советском Союзе?

— Неужели? Что ж, они нас не съедят.

— Там будет очень жарко.

— Самарканд у моря?

— Нет. Боюсь, что нет. Не поехать ли нам лучше на море?

— Да. Мы вообще-то думали о Родосе, конечно…

Надо расспросить Полу о Родосе, помнишь, она ездила туда в круиз. Между прочим, что такое с Полой? Мне кажется, она выглядит ужасно подавленной и взволнованной.

— О, это просто конец учебного года. Она так ответственно относится к экзаменам.

— Дьюкейн навестил Вилли, да?

— Да, Дьюкейн видел его, а потом и Мэри тоже.

— Вилли в порядке?

— С ним все прекрасно. Он сказал Мэри, что Дьюкейн сильно взбодрил его.

— Дьюкейн так мил.

— Он такой хороший…

— Для Вилли он, точно, хороший.

— Он для всех нас хороший. Октавиен…

— Да, дорогая?

— Я целовалась с Дьюкейном в буковом лесу.

— Как тебе повезло! Ему понравилось?

— Он был очень мил.

— Не влюбляй его в себя слишком, дорогая. Я имею в виду, это может причинить боль.

— Нет, ему не будет больно. Я слежу за ним.

— Он очень умен на самом деле, и к тому же он очень порядочный человек.

— Да. Забавно, что он никогда не был женат.

— Не нужно строить по этому поводу догадки.

— Не знаю. Не думаешь ли ты, что он педик, хотя бы на бессознательном уровне? Я никогда не слышал ни о каких его связях с женщинами.

— Это потому, что он дьявольски скрытен, он — как устрица.

— Да. Он как устрица. Ты знаешь, он мне так и не рассказал, что ему поручили это расследование.

— Он очень нервничает по этому поводу.

— Тем более меня сердит, что он не рассказал мне! Кстати, он думает, нам лучше не рассказывать Вилли об этом бедном парне, как бишь его зовут, Рэдичи.

— Он совершенно прав. Мне не приходило в голову.

— Он думает обо всем. Я думаю, Рэдичи ведь не мог быть шпионом или кем-то в этом роде?

— Конечно, нет. Я предполагаю, что Джона нервирует мысль

о копании в чужой жизни.

— Боюсь, что я нашла бы это увлекательным!

— Кажется, это пугает его. Он боится, что откроет нечто… странное.

— В сексуальном смысле?

— Да. Онже старый пуританин, ты знаешь.

— Знаю, и меня это приводит в восторг. Как ты думать, он думает о том, чем мызанимаемся?

— Он об этом вообще не думает.

— Октавиен, поторопись. Я уверена, что Дьюкейн теперь мне все расскажет, я имею в виду — насчет женщин, о своем прошлом. Он расскажеттеперь.

— Ты собираешься расспрашивать его?

— Да, я не боюсь Дьюкейна.

— Думаешь, я боюсь? Что ж, может быть, в некотором роде. Мне невыносима мысль, что этот человек может плохо подумать обо мне.

— Да, мне тоже. Тебе не кажется все же подозрительным, что он завел слугу?

— Нет, не кажется. Дьюкейн не гомосексуалист.

— Октавиен, ты когда-нибудь видел этого слугу?

— Нет.

— Я спрошу Дьюкейна об этом слуге тоже. Он не способен лгать.

— Он способен смутиться.

— Да, тогда я попробую разузнатьоб этом слуге. Я зайду, когда Дьюкейна не будет дома, и посмотрю на него.

— Кейт, милая, неужели ты действительно думаешь…

— Нет, нет, конечно. Дьюкейн безупречен. Это в нем и восхищает.

— Безупречен? Этого нельзя сказать ни об одном человеке.

— Безупречен. Вот почему он неуязвим.

— И ты неуязвима. И я.

— Дорогой Октавиен, как мне нравится, что мы все друг другу рассказываем.

— Мне тоже.

— Бог в небесах, и на земле благоволение. Иди спать, дорогой.

— Сейчас приду.

— Дорогой, ты такой кругленький…

— Ты готова, дорогая?

— Да, я готова. О, дорогой, угадай,что Барби привезла в качестве подарка для дома — она прячет его для твоего дня рожденья.

— Что?

— Часы с кукушкой!

8

Дьюкейн через стол смотрел на Мак-Грата, учрежденческого курьера, сидевшего напротив.

Шелковым голосом Дьюкейн спросил: «Я получил информацию, которая побуждает меня думать, что вы, мистер Мак-Грат, были связаны с недавней продажей прессе непристойной истории, касающейся мистера Рэдичи».

Дьюкейн ждал. В комнате было жарко. За окном приглушенно шумел Лондон. Маленькая беззвучная муха резко спикировала на руку Дьюкейна.