Лучшее место на Земле
Шрифт:
Поехали в город. Зашли поочередно в три небольших бара, просмотрели прессу, потрепались с местными. Для общения взяли личины, на этот раз – мужские. Двое молодых людей, братьев, ищущих какую-нибудь временную работу. Оба очень хорошо знали схему – для «удаленной» коммуникации лучше подходят мужские воплощения, для «близкой» – женские.
Про владение удалось узнать следующее. Принадлежит оно одному из самых богатых местных, который является совладельцем – кто бы мог подумать, а! – транспортной компании, обслуживающей весь штат и являющейся дочерней по отношению… конечно же, к «Глобал транзит». В доме проживает большая семья – Фредерик Доусон, владелец,
Собрав нужную информацию, Найф и Файри выбрались из города, сбросили ненужные больше личины и устроили короткое совещание.
– Расписание поездов посмотрела? – Найф, открыв тайник, вынимала из него «маячки».
– Угу. До утра мы свободны, поэтому прогуляемся снаружи. Первый поезд из Индианаполиса приходит в шесть утра. Пойдет?
– Пойдет. Мысли есть?
– Есть. – Найф сунула в сумку последний «маячок» и, вытащив анализатор, начала его подстраивать.
– Ты или я?
– В данном случае я, он же темноволосый. Погоди минуту, с коробочкой закончу и сделаю… знаешь, надо достать что-нибудь типа или пишущей, или швейной машинки, – вдруг сказала она.
– Зачем?
– В вещи точно влезут, – беспечно отмахнулась Найф. – Пусть любуются.
– Тогда швейная, – решила Файри. – Так трогательнее. Тем более что там же чехол.
– А, уже поняла? – Найф хихикнула.
– Еще бы. – Файри возвела глаза к небу и печально произнесла: – Здравствуйте, уважаемый… разрешите представиться…
– Помоги лучше рожу сделать. Смотри, похоже?
– Ага, только чуть-чуть подбородок подправь, у него потяжелее. И выражение, выражение… благонравие это видишь? Вот его и бери за основу, только печали добавь. Найф, сдержанной печали, дура! Сдержанной, а не такой, словно тебе на ногу наступили!.. Вот, другое дело. И достоинства побольше.
– Сама ты дура. Разберусь как-нибудь.
– Ты разберешься… тебя только страхуй…
– Вот и страхуй. Там, между прочим, замечательное поле и здоровенный ангар – заметила? На части фотографий поместья в газетах он есть. Знаешь, что в нем? – Найф прищурилась.
– Ну?
– Самолет. Возможно, даже не один. Господин Доусон любит малую авиацию – к чему бы это? Как думаешь?
– Думать тут нечего. Большая удаленность от… ммм… кое-каких точек в некоторых случаях требует… некоторой мобильности.
– Вот именно, – наставительно сказала Найф. Вытащила пилочку и стала полировать ногти. – Далековато от Нью-Йорка. А ну как что нужное сгниет по дороге, несмотря на формалин?..
– Кстати, как там наши, интересно? – Файри взяла приемник.
«Наши» продолжали борьбу. Бард был жив, правда, состояние его все еще оставалось критическим. Русская группа сидела в больнице посменно, а посольство
– Надо торопиться, – покачала головой Найф. – Без нас они это не растащат.
– А как бы ты это растащила?
– Господи… элементарно. Никому не приходило в голову спросить мнения самого гостя?
– Он без сознания.
– Это поправимо. Нам нужно побыстрее оказаться там и… как ты считаешь, он предпочтет – что? Черт-те кого или Официальную Службу?
– Ты еще всему миру откройся, кто ты, – проворчала Файри. – Но… знаешь, думаю, что ты права.
– Тогда постараемся побыстрее, – заключила Найф.
…По подъездной аллее, между двумя рядами могучих деревьев, брела тоненькая хрупкая девушка. На плече ее моталась весьма потрепанная небольшая сумка, а в руке девушка держала не менее потрепанный чехол с полустершейся надписью «Сингер мануфактуринг». Швейная машинка, находящаяся в чехле, была тяжелая, и девушка то и дело останавливалась, перекладывая ее из руки в руку и отдыхая.
Наконец девушка подошла к крыльцу и нерешительно остановилась, с испугом оглядывая богатый дом. Порылась в сумке, вытащила из нее какую-то бумажку и заклеенный потрепанный конверт. С минуту постояла, борясь с робостью, а затем все-таки решилась и нажала кнопку звонка, отделанную вычурной бронзовой накладкой.
Дверь открылась. На пороге появилась горничная – женщина средних лет в форменном черном платье и белом переднике.
– Что вы хотите? – строго спросила она.
Девушка совсем стушевалась, но все-таки нашла в себе решимость и выдавила:
– Простите, это дом мистера Доусона?
Говорила она тихо, робко, явно стесняясь, и горничная неожиданно для себя вдруг сжалилась:
– Да, это дом мистера Доусона, милочка. Но работы у нас нет, так что если ты…
– Нет-нет, мне не нужна работа, – поспешно заверила девушка. – У меня письмо… для мистера Доусона. Мне нужно с ним поговорить.
– По какому вопросу?
– По личному… моя мама… ну…
– Что? – Горничная немного растерялась.
– Моя мама велела мне передать письмо мистеру Доусону, – собравшись с духом, выпалила девушка.
Горничная задумалась. Внимательно вгляделась в лицо неожиданной гостьи и нахмурилась – лицо было какое-то… немного знакомое. Словно эта девушка… она могла бы быть… ничего себе!
– Милая, посиди в прихожей, а я спрошу у мистера Доусна, согласен ли он поговорить с тобой, – предложила она.
– Тогда отдайте ему письмо, пожалуйста. – Девушка протянула горничной конверт. – Я подожду тут, на крыльце.
Горничная кивнула и скрылась за дверью.
Девушка присела на чехол и церемонно положила себе сумку на колени. Подперла кулачком щеку, вздохнула. Ждать предстояло полчаса, не меньше. Хотя… нет, настолько честных людей не бывает. Вернее, бывают, но встречаются они весьма и весьма редко. Посмотрим, что получится в этот раз. Есть хозяева, которые за вскрытую корреспонденцию могут и уволить, но что-то подсказывает, что здесь другой вариант.