Лучшее средство от северного ветра

Глаттауэр Даниэль

Через три минуты

RE:

Эмми, Вы можете считать меня асексуальным, но вопрос, насколько та или иная грудь большая или маленькая, толстая или тонкая, широкая, плоская, круглая, овальная, ребристая или четырехугольная, меня интересует лишь в сочетании с лицом, к которому эта грудь относится.

Во всяком случае, я не обладаю талантом рассматривать объем женской груди в отрыве от всего остального, из чего складывается понятие «женщина».

Через минуту

RE:

Ха!

Вы сами себе противоречите! Три Ваших предыдущих мейла повествуют о высокоэротичном сне, в котором Вы явно видели все мои составные части, представляющие интерес для мужчины, — кроме лица. Только не говорите, что моя грудь не попадалась Вам на глаза.

Через пятьдесят пять секунд

RE:

Во сне я не видел ни лица, ни груди, ни других Ваших телесных составляющих. Я все только чувствовал.

Через полторы минуты

RE:

Если Вы не видели моих «составляющих», то откуда Вы знаете, что я и была та женщина, которую Вы лапали вслепую?

Через минуту

RE:

Потому что есть только одна женщина, которая выражается, как Вы, — Вы!

Через две с половиной минуты

RE:

Значит, мы разговаривали, пока Вы меня вслепую лапали?

Через пятьдесят секунд

RE:

Я не лапал Вас, я чувствовал Вас. Это совершенно разные вещи. И мы действительно (в том числе) говорили.

Через тридцать пять секунд

RE:

Необыкновенно эротично!

Через полторы минуты

RE:

Вы в этом ничего не понимаете, Эмми. Вы в подобных ситуациях, похоже, слишком усердно переноситесь в мир «Ваших» мужчин.

Через минуты

RE:

Тут «мои мужчины», а тут — «the one and only» [3] Лео Грудонепробиваемый. На этом изысканном противопоставлении мы и заканчиваем нашу сегодняшнюю радиопередачу. Мне срочно нужно заняться кое-какими делами. Завтра напишу.

До скорого.

Эмми

На следующий день

Тема:Встреча

Лео, ну так как — мы встречаемся? Времени у меня — хоть отбавляй! Бернард с детьми на неделю отправились в горы. Я одна.

3

Единственный и неповторимый (англ.).

Через пять с половиной часов

RE:

Лео! Вы что, с перепугу язык проглотили?

Через пять минут

RE:

Нет, Эмми. Я думаю.

Через десять минут

RE:

Это

не предвещает ничего хорошего. Я прекрасно знаю, о чем Вы думаете. Лео, пожалуйста, давайте встретимся! Давайте не будем упускать, возможно, последний подходящий момент. Чем Вы рискуете? Что Вы можете потерять?

Через две минуты

RE:

1. Вас. 2. Себя. 3. Нас.

Через семнадцать минут

RE:

Лео, у Вас какой-то панический страх прикосновений. Мы увидим друг друга, мы понравимся друг другу, мы будем беседовать друг с другом, как беседовали уже много раз, только теперь не письменно, а устно. Через час нам уже будет трудно себе представить, что было бы, если бы мы так и не встретились. Мы будем сидеть в маленьком итальянском ресторанчике. Я буду у Вас на глазах есть спагетти аль-песто. (А можно вонголе?) И буду поворачивать голову вправо и влево, чтобы возникало движение воздуха, которое Вы, дорогой Лео, будете чувствовать. Наконец-то настоящее, физическое, освобождающее, антивиртуальное движение воздуха!!!

Через полтора часа

RE:

Эмми, Вы — не Лена. На Лену я не возлагал никаких надежд — и она на меня тоже. Мы с Леной начали на старте, как это обычно бывает, когда люди знакомятся. У нас с Вами все по-другому, Эмми: мы стартуем у финиша и можем двигаться только в одном направлении — назад. Мы сразу же берем курс на глубокое отрезвление. Мы не можем прожить то, что пишем. Мы не можем заменить множество образов, созданных нашим воображением. Для меня было бы болезненным разочарованием увидеть, что Вы в чем-то уступаете той Эмми, которую я знаю! Вам будет горько увидеть, что я уступаю тому Лео, которого знаете Вы! А я действительно уступаю ему!..

После нашей первой (и единственной) встречи мы расстанемся отрезвленными, пресыщенными, как после обильной, жирной трапезы, которая пришлась нам не по вкусу. И это после целого года алчного ожидания пира, который мы сами несколько месяцев готовили — жарили, парили, варили… А что потом? Конец. Финиш. Съели и забыли. Делать вид, как будто ничего не произошло? Эмми, у каждого из нас навсегда останется перед глазами демифологизированное, голое, расколдованное, искаженное разочарованием, надтреснутое зеркальное отражение его виртуального визави. Представьте себе: мы уже не знаем, что писать друг другу. Мы не знаем, зачем писать. И когда-нибудь, случайно встретившись в кафе или в метро, постараемся не заметить или не узнать друг друга, поспешим отвернуться друг от друга. Нам будет неловко за то, во что превратится наше «мы», что от него останется. Ничего. Два чужих человека с общим лжепрошлым, которому они позволили так долго и так бесстыдно себя обманывать.

Через три минуты

RE:

И ежедневно вымирают сотни видов животных.

Через минуту

RE:

Что это значит?

Через пятьдесят пять секунд

RE:

Лео, Вы все ноете, ноете, ноете, ноете, ноете. Все сгущаете, сгущаете, сгущаете, сгущаете…

Через двадцать пять секунд