Лучшее юмористическое фэнтези. Антология
Шрифт:
Фрида необыкновенно тихо опустилась на землю и скорчилась, словно дитя в утробе матери.
— Эй, ну давайте же, соберитесь!
Зрение сыграло с заключенными одну из своих невероятных штучек — незнакомцы уже расхаживали среди них, протискиваясь сквозь толкучку, дергая, хлопая и слегка пощипывая новоприбывших, чтобы привести их в чувство. Шан-юн глядела во все глаза.
Морщинистые лица, покрытые ожогами от прямых солнечных лучей. Глаза — как у животных с голографии в архивах, пугающе яркие в свете дня.
Один из аборигенов тряхнул ее за плечо. Она с отвращением сбросила с себя его руку.
— Итак, вы, сброд.
Самый старший, человек с лицом, наполовину покрытым устрашающими лохматыми волосами, и с не менее устрашающей лысиной, светившейся на голове, вышел вперед и уперся кулаками в бока.
Мужчина-заключенный, пришедший в себя, пошатнулся, впервые как следует разглядел существо, в подобие которого ему суждено было превратиться, и его непроизвольно вырвало прямо в грязь.
— Почистите этого идиота и доставьте в лазарет, — рявкнул главарь одному из подчиненных. — А теперь слушайте меня внимательно, вы все. Я знаю, каково вам сейчас, и поэтому не буду с самого начала круто обходиться с вами. Мы все прошли через это. Вы выживете — то есть если, конечно, не умрете, а это не лишено вероятия. — Он ухмыльнулся. — У нас нет лишних людей и припасов, чтобы нянчиться с вами. Все, что вы будете есть, ваши жилища, ваши антибиотики, ваши лекарства, ваши развлечения — все это вы будете добывать сами.
— Я ничего не знаю о лекарствах, — жалобно запричитала одна из женщин.
— «Жилища»? Что это такое — «жилища»? — всхлипнула другая.
— Вы приспособитесь, само собой, — сказал старик. — И узнаете то, чего не знаете, — или умрете. — Он причмокнул губами — казалось, эта перспектива доставляет ему удовольствие. — В нашем мире нет места маменькиным сынкам и трусливым либералам. Вам придется стать жесткими и сосредоточиться на выживании.
Он переводил неподвижный взгляд с одного заключенного на другого, мигая на ярком свету. Ся Шан-юн испытывала не меньшую тошноту, чем остальные. Но когда главарь взглянул на нее, она встретилась с ним глазами.
Он уставился на нее, пытаясь заставить ее сдаться. Зрачки Шан сузились, белки глаз налились кровью. Он удовлетворенно хмыкнул и указал на нее:
— Ты. Сгони их в кучу и, когда будешь готова, отведи в Главный зал. А нам надо идти собирать урожай. Большая Сырость может начаться в любой день.
Жестом созвав своих спутников, он отвернулся и направился обратно к деревянным зданиям.
— Одну минутку, — громко произнесла Шан-юн. Ей самой ее голос показался тоненьким — осталась лишь тень его прежней силы. «Что это — влияние чужой атмосферы или еще одно зверство докторов?» — удивилась она.
Человек осторожно остановился и оглянулся через мускулистое плечо, прищурив на солнце глаза.
— Я так понимаю, что ты обращаешься ко мне.
— Я хочу знать твое имя, — проорала Шан.
— Меня зовут Энсон. Ты можешь называть меня «босс». Мы поговорим позже. — Он снова отвернулся.
— Стой, черт тебя дери! — Шан-юн хотела было броситься к нему, как
Энсон сардонически усмехнулся, затем больно хлопнул ее по руке.
— Ты мне нравишься, милашка, хотя с физиономией у тебя не совсем в порядке. Думаю, что ты освоишься здесь, на Парадизе, — если немного обучишься хорошим манерам.
— План побега, Энсон.
— Побег невозможен, леди. Шаттл прибывает раз в год. Дистанционное управление с орбиты, Робот-пилот, нервные шокеры от Нового года до Рождества. Никакого побега. Так как там тебя зовут?
— Ся Шан-юн, сволочь.
Главарь ухмыльнулся, и она отпрянула при виде иссохших желтых беззубых десен. На Парадизе не было стоматологов.
— Если ты случайно не владеешь секретом создания Полосатых Дыр, моя дорогая зловонная бывшая гражданка Ся, ты останешься здесь до самой смерти. Ты сгниешь, и мы закопаем тебя.
Шан-юн провела языком по нёбу. По какому-то странному недосмотру хирурги оставили ей ее собственные зубы. Она обнажила их в счастливой улыбке, адресованной Энсону, и зашагала прочь собирать своих попутчиков по шаттлу.
Бывалые путешественники знают, что существует лишь одна вещь, более ужасная, чем ожидание багажа у ленты транспортера.
Это когда вы прекращаете ждать свой багаж, потому что эти свиньи все потеряли где-то между Джакартой и Каиром, и вы понимаете, что больше никогда его не увидите.
Ся Шан-юн, Фрида Оделл и прочие преступники с шаттла с трудом тащились по отвратительной, открытой поверхности планеты Парадиз без всякого багажа — вообще-то, у них не было никаких пожитков, кроме надетых на них жалких обносков.
— Необходимые продукты и вещи, которые мы не можем вырастить или сделать самостоятельно, сбрасывают нам с орбиты, — заискивающе произнес бородатый мужчина, обращаясь к Шан. После стычки с Энсоном окружающие смотрели на нее гораздо более уважительно. — На парашютах, никаких контактов с людьми, даже с Роботом-надсмотрщиком. Здесь, на поверхности, запрещены любые механизмы.
Шан проворчала что-то, мрачно рассматривая волосатые зеленые штуки, колыхающиеся над землей, и пожелала оказаться в вонючем чавкающем дерьме уютной мерзкой камеры, которую она делила когда-то со своим близким другом Турдингтоном Джимбо.
Шан-юн хотелось плакать. Но тот, кто заработал репутацию самого крутого в квартале, лишается права на укрепляющие дух рыдания.
Отличное настроение, от которого у нее кровь быстрее побежала по жилам, уже улетучилось. Знать, как сплести Полосатую Дыру, — это одно. А иметь необходимые детали и возможность переплетать нити в измерениях пространства Калузы — Клейна [66] — совсем другое.
66
Теодор Калуза и Оскар Клейн — создатели физической теории пространства-времени (1919–1926), объединяющей теорию Максвелла и теорию относительности Эйнштейна и предполагающей существование пятого измерения.