Лучшее юмористическое фэнтези. Антология
Шрифт:
В телефонном справочнике Данвилла Алан обнаружил несколько Уокеров. Когда наконец он нашел нужный дом, Сесили как раз справляла свой третий день рождения.
Алан заехал за угол, заглянул в инструкцию и установил программу «Быстро вперед». Он свернул машину времени, спрятал ее под кустом и пошел обратно к дому. Дом большой и зеленый — точно как в рассказе. Яблоня в саду — тоже в точку. Качели на веранде волнуются от легкого июньского ветерка. Поют птицы, стрекочут сверчки. Все точно так, как описано в «Женских секретах». Алан пошел по дорожке к двери и, перед тем как постучать, взволнованно
— Кто там?
Алан в изумлении уставился на нее.
— Ты подстриглась!
— Что?
— Твои волосы! Раньше они были длиннее — до пояса, а сейчас только до плеч.
— Я вас знаю?
— Узнаешь, — ответил он по тексту рассказа.
С первого взгляда она должна была ощутить волнение в груди и понять, что это мужчина ее мечты. А она посмотрела на его оранжевый комбинезон и шлепнула себя по лбу.
— Вы из гаража! Ну конечно, Мак же говорил, что пришлет новенького! — Она заглянула ему за спину. — А где ваш буксир?
— Где — что?
В «Любви, победившей время» ничего не говорилось о буксире. Женщина смотрела на него в растерянности. Он на нее — в не меньшей растерянности. Алан начал сомневаться, не произошла ли ошибка. Но потом увидел ее глаза, еще больше и зеленее, чем он мог себе представить.
— Пресвятая матрица! — выдохнул он.
— Что?
— Простите. Просто встреча с вами совершенно раздеректила меня.
— Мистер, я не понимаю ни единого слова.
Гнать надо этого типа взашей. У него точно не все дома. Нужно вызвать полицию. Но что-то удерживало ее, какие-то смутные образы, неясные воспоминания. Где она могла его видеть?
— Извините, — продолжал Алан, — я не очень хорошо говорю по-американски. Я из англоговорящей Европы, вот в чем дело.
— Англоговорящей Европы? То есть из Англии, что ли?
— Не совсем. Можно войти? Я все объясню.
Она впустила его, но предупредила: во-первых, соседи немедленно прибегут с ружьями, если услышат ее крик, и, во-вторых, у нее черный пояс. По кунг-фу. Алан кивнул и пошел за ней, недоумевая, зачем ему такие подробности, и вообще, что такое «покунгфу».
Она пригласила его в гостиную и предложила сесть. Он уселся на красный, «под бархат» диван и в изумлении обнаружил такие исторические реликты, как черно-белый телевизор с антенной-рогаткой, обои в цветочек, телефон с диском набора и целые полки книг без всякого защитного покрытия. Она взяла деревянный стул с подлокотниками, отнесла его к противоположной стене и села.
— Ну, давайте, выкладывайте.
Алан понимал, что лучше было бы поговорить в ресторане, за ужином при свечах, как описано в рассказе, но тем не менее начал свою историю и поведал ее всю от начала до конца, местами дословно цитируя «Любовь, победившую время», в том числе тот отрывок, где Сесили описывает его как идеального любовника, которого она ждала всю свою жизнь.
Когда он закончил, она холодно улыбнулась.
— То есть вы проделали весь этот долгий путь из будущего только затем, чтобы проведать бедную Сесили? Как трогательно!
«Вот те и матрица, —
— Я понимаю, вам кажется это невероятным.
— Совсем нет, — ответила она и вцепилась в подлокотники.
Он видел, как побелели ее пальцы.
— Пожалуйста, не бойтесь. Я ни за что не причиню вам вреда. — Он вздохнул и положил руку на лоб. — В рассказе все было совсем по-другому.
— Но я никогда не писала рассказов. Скажем, начала однажды, но так и застряла на второй странице.
— Вы еще напишете. Его опубликуют только в тысяча девятьсот семьдесят третьем.
— А вы знаете, что сейчас тысяча девятьсот семьдесят девятый?
— ЧТО?
— Просчитались вы, похоже.
Сесили увидела, как он поник, схватился за голову и трагически застонал. Она подперла подбородок кулаком и стала молча рассматривать его. Незнакомец уже не казался таким страшным. Ненормальным — да, но не страшным. Его даже можно было бы назвать симпатичным при других обстоятельствах. Он взглянул на нее и улыбнулся. Озорной мальчишеской улыбкой, от которой глаза его заискрились. На мгновение Сесили почти позволила себе представить, что было бы, если бы, просыпаясь, она видела такую улыбку… Она приосанилась, выпрямила спину.
— Послушайте, — заговорил он, — да, я опоздал на несколько лет, но, главное, я вас нашел. И если рассказ напечатают чуть-чуть позже, то ничего страшного. Подумаешь! Просто малость просчитался.
— Прошу прощения, — возразила Сесили, — по-моему, в этом деле пунктуальность решает все. Если бы ваша история хоть на йоту была правдой, а это, конечно, не так, вы появились бы здесь раньше. Вы сами сказали, рассказ опубликовали в тысяча девятьсот семьдесят третьем году, и если он основан на реальных событиях, то вы должны были появиться задолго до того.
— Я и появлялся, только слишком рано.
— Что вы хотите сказать? — невольно заинтересовалась Сесили.
— Хочу сказать, что уже бывал здесь. И встречался с вами. И разговаривал.
— Когда?
— Да вы не вспомните. Вам исполнилось три года, и ваши родители устроили в саду праздник. Конечно, я сразу же понял свою ошибку, но обманул вашу маму и сказал, что зашел извиниться, потому что мой малыш заболел и не может прийти на день рождения (никакого риска, кто-нибудь из детей наверняка не явился), — и точно, она решила, что я отец «маленького Сэмми», и пригласила меня в дом. Я хотел тут же дать деру, но ваш отец протянул мне пиво и пустился рассуждать о чем-то — бейсбол называется. Естественно, у меня при себе не было подарка…
— Но вы подарили мне розу и попросили маму положить ее в книгу и засушить, чтобы она осталась у меня навсегда.
— Так вы помните!
— Ждите здесь. Не двигайтесь с места.
Она вскочила со стула и побежала на второй этаж. Алан услышал шум: Сесили шелестела бумагой, раскрывала и закрывала какие-то дверцы, что-то разбрасывала. Она спустилась вся в пыли, раскрасневшаяся, а к груди прижимала несколько книг. Она плюхнулась на пол и разложила книги перед собой. Когда Алан поднялся, чтобы устроиться рядом, она велела ему оставаться на месте — иначе закричит. Он снова сел на диван.