Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами
Шрифт:
Оглянувшись, Сэнди увидела, как Джойс Эмили повернула обратно и, сделав несколько шагов, резво запрыгала, длинноногая и какая-то неуемная для своего возраста, а клан Броди удалился предаться собственной тайной жизни, как это бывало шесть лет назад, в их детстве.
«Я делаю своих учениц не по годам мудрыми, — говорила им, бывало, мисс Броди, — и все они становятся cr`eme de la cr`eme» [4] .
Следуя в фарватере мисс Броди, Сэнди взглянула маленькими глазками-щелочками на ярко-красный нос Моники и припомнила это
4
Здесь: сливки общества (фр.).
— Девочки, я хочу, чтобы завтра вы пришли ко мне на ужин, — объявила мисс Броди. — Не занимайте завтрашний вечер.
— Драматический кружок… — промямлила Дженни.
— Предупреди, что не сможешь быть, — распорядилась мисс Броди. — Мне нужно посоветоваться с вами относительно зреющего нового заговора с целью заставить меня уйти. Излишне говорить, что я никуда не уйду. — Несмотря на звучавшую в ее словах непримиримость, говорила она, как всегда, спокойно.
Мисс Броди никогда не обсуждала своих дел с коллегами — только с теми бывшими ученицами, которых сама воспитала и которым она доверяла. Заговоры по выдворению ее из «Блейн» случались и прежде, но все проваливались.
— Мне снова предложили поискать работу в одной из этих новомодных передовых школ, где мои методы якобы будут более уместны, чем в «Блейн». Но я не стану работать ни в какой такой вывихнутой школе с претензиями. Я останусь на этой фабрике образования. Здесь нужны крепкие дрожжи. Дайте мне любую восприимчивую податливую девочку годами помладше — и она моя на всю жизнь.
Девочки клана Броди заулыбались — каждая в меру своего разумения.
Карие очи мисс Броди сверкнули многозначительным аккомпанементом спокойному голосу. В солнечном свете, со строгим римским профилем, она выглядела женщиной всемогущей. Ее клан ни минуты не сомневался: победа останется за ней. С таким же успехом можно было вообразить, что работу в новомодной школе стал бы искать Юлий Цезарь. Она никогда не подаст в отставку. Если школьная администрация хочет избавиться от мисс Броди, ей придется ее убить.
— Кто входит в шайку на этот раз? — спросила сексапильная Роуз.
— Тех, кто мне противостоит, мы поименно обсудим завтра, — ответила мисс Броди. — Но не волнуйтесь, у них все равно ничего не выйдет.
— Разумеется, — подхватили все хором. — Разумеется, не выйдет.
— Во всяком случае, пока я в расцвете лет, — добавила мисс Броди. — А расцвет я переживаю именно сейчас. Очень важно угадать пору своего расцвета, никогда об этом не забывайте. А вот и мой трамвай. Даю голову на отсечение, места мне никто не уступит. Это вам тысяча девятьсот тридцать шестой год. Времена рыцарей миновали.
Шестью годами раньше мисс Броди привела свой новый класс в сад, чтобы провести урок истории под раскидистым вязом. Идя по школьному коридору, они поравнялись с директорским кабинетом. Дверь туда была распахнута, в кабинете никого не было.
— Девочки, — призвала мисс Броди, — подойдите и взгляните на это.
Когда все столпились у открытой двери, она указала на большой плакат, прикрепленный кнопками к дальней стене. На нем крупным планом было изображено мужское лицо. Подпись внизу гласила: «Безопасность
— Это Стэнли Болдуин, он пролез в премьер-министры, но пробыл им всего ничего, — объяснила мисс Броди. — Однако мисс Макей не сняла его со стены, ибо верит в девиз «Безопасность прежде всего». Но безопасность вовсе не прежде всего. Прежде всего Доброта, Истина и Красота. Следуйте за мной.
Для девочек то был первый намек на разногласия между мисс Броди и учительским коллективом. Да что там, некоторые из них тогда вообще впервые осознали, что люди, спаянные в монолитный образ авторитета взрослых, могут чем-то отличаться друг от друга. Отложив это у себя в голове и испытывая пьянящее чувство причастности к скандалу, душок которого смутно ощущался, но им лично ничем не грозил, они устремились за опасной мисс Броди в безмятежную тень вяза.
В ту солнечную осень, когда позволяла погода, мисс Броди рассаживала девочек на трех скамейках, окружавших вяз, и там проводила уроки.
— Возьмите учебники, — часто говорила она им той осенью, — и держите их перед собой на тот случай, если появится какой-нибудь незваный гость. Если он явится, мы занимаемся историей… читаем стихи… изучаем английскую грамматику.
Маленькие девочки держали учебники перед глазами, но смотрели не в них, а на мисс Броди.
— Тем временем я расскажу, как провела летние каникулы в Египте… Я расскажу вам, как ухаживать за кожей и за руками… о французе, я познакомилась с ним в поезде, когда ехала в Биарриц… и непременно — об итальянской живописи, я любовалась ею в музеях. Кто есть величайший итальянский художник?
— Леонардо да Винчи, мисс Броди.
— Ответ неправильный. Правильный ответ — Джотто, это мой любимый художник.
Бывали дни, когда Сэнди казалось, что грудь у мисс Броди плоская, совсем без выпуклостей, прямая, как ее спина. В другие дни ее грудь обретала положенную ей и притом весьма пышную форму, становилась очень заметной, так что Сэнди было на что посмотреть крохотными глазками, пока мисс Броди, проводя урок в классе, что-нибудь рассказывала, стоя у окна с прямой спиной и высоко поднятой темноволосой головой — ни дать ни взять Жанна д’Арк.
— Я не раз говорила вам, и только что закончившиеся каникулы снова убедили меня в этом, что пора моего расцвета началась. Расцвет — период трудноуловимый. Вы, девочки, когда вырастете, должны постоянно быть начеку, чтобы не пропустить пору своего расцвета, когда бы она ни наступила в вашей жизни. И уж тогда прожить ее на пределе возможностей. Мэри, что там у тебя под столом, что ты там разглядываешь?
Мэри тупо сидела, как и сидела, она была слишком глупа, чтобы что-то придумать. Она была слишком глупа, даже чтобы соврать; она не знала, как выкрутиться.
— Это комик, мисс Броди, — выдавила она наконец.
— Ты хочешь сказать, комедийный актер, паяц?
Все прыснули со смеху.
— Смешной журнал, — объяснила Мэри.
— Смешной журнал? О господи! Сколько тебе лет, Мэри?
— Десять, мэм.
— В твоем возрасте уже не увлекаются «смешными журналами». Дай его сюда.
Мисс Броди взглянула на цветные картинки.
— «Тигренок Тим», ясно. — И она отправила книжонку в мусорную корзину. Потом, заметив, что все взоры устремлены на «Тигренка», вынула ее, разорвала на мелкие кусочки — без надежды на восстановление — и снова швырнула в корзину.