Лучшие годы жизни
Шрифт:
– Самые близкие, – последовал ответ. – Она очень красивая и страстная женщина.
– Она? Выходит, издательским домом руководит женщина?
«Плохо, – мысленно ответил своему собеседнику Полётов, – очень плохо, Джордж. Ты же сказал мне, что знаешь это издательство. Разве ты можешь не быть в курсе того, что его возглавляет Кинжалова?»
– Мы знакомы с ней с детских лет, – добавил Юрий.
– Надо же! – И тут Уоллис перешёл к интересующему его вопросу: – Послушай, Юрий, не удивляйся, что я так подробно расспрашиваю. Мой приятель, о котором я упоминал вчера, немного пострадал…
– Что за бизнес у него?
– Издательское дело, публикация всевозможных географических материалов, карт и прочей всячины… Он покупал материалы повсюду, в том числе и в закрытых учреждениях.
– Разве это законно? – Полётов изобразил лёгкую настороженность.
– Абсолютно! Впрочем, ты же знаешь, как иногда приходится действовать. Мы с тобой занимаемся профессиональной журналистикой и нередко вынуждены доставать необходимые материалы не совсем честным способом.
– Да, случается всякое.
– Вот и там были кое-какие грешки. И теперь эту контору прикрыли.
– Прикрыли? Но я же на днях был в «Папирусном доме», – Полётов играл свою роль.
– «Папирусный дом» был лишь соучредителем фирмы, которую мой приятель возглавлял и которую теперь закрыли.
– Как она называлась?
– «Вью Интернэйшнл».
– Не слышал про такую, – Юрий пожал плечами.
– Это была маленькая фирма, скромная, но занималась полезным делом. У моего друга остались связи, будет жаль не использовать их.
– Что ты имеешь в виду?
– Хотелось бы изыскать возможность для пересылки новых материалов. Это можно было бы сделать с помощью «Папирусного дома». Скажем, заключить с издательством контракт на приобретение через их посредничество того, что нам нужно. Раз ты хорошо знаком с госпожой Кинжаловой, Юрий, ты смог бы ускорить этот процесс
– Допустим, я соглашусь помочь тебе… – задумался Полётов.
– Не мне, а моему другу.
– Пусть так… Что я получу с этого? Ты признался, что там не всё чисто, Джордж. У меня известное имя, и мне бы не хотелось замарать его. Кроме того, давай говорить, как принято у деловых людей. За услуги следует платить.
– Об этом не беспокойся. Мой друг не страдает скупостью, – американец потёр ладонью взмокший лоб. – Может, возьмём вина? Я вчера выпил лишнего, теперь внутри всё пересохло.
Юрий согласился. Они выпили по два бокала вина, продолжая беседовать теперь уже на отвлечённые темы, и вскоре расстались.
После встречи с Уоллисом Полётов сразу же связался с Соколовым и договорился с ним о встрече.
– Наш знакомый роет землю копытом, – сказал Юрий.
– Клюнул?
– Не то слово. Несётся вперёд на всех парусах. Предложил мне посредническую работу, – и Полётов подробно пересказал состоявшийся только что разговор.
– Так, так, – Соколов потёр руки. – Славненько получается. Я доложу Старику. Пришпоривать ситуацию нам нет нужды. Вербовать Уоллиса решено в любом случае, но поначалу надо выяснить, знает ли он источники, откуда секретные материалы поступали во «Вью интернэйшнл». Как только наш американский коллега даст понять, что ему это известно, мы подвалим к нему для разговора начистоту. Материалы для
– Компромат?
– Очень большой букет. Теперь насчёт Кинжаловой. Насколько мне известно, «Пипирусный дом» будет участвовать в международной книжной ярмарке в Барселоне.
– Когда?
– Через три месяца. Ты позвони Кинжаловой и провентилируй, намерена ли она прилететь на ярмарку. Если она едет сюда, то скажи, что ей занесут кое-что для тебя, пусть захватит.
– Ты имеешь в виду материалы, которые интересуют Уоллиса?
– Надеюсь, что мы успеем раскрутить его за это время и он даст отмашку своему агенту… Теперь о твоей здешней подружке. Ты уже виделся с ней?
– Ты о Монике? Нет, не созванивался с ней.
– Даже из Москвы не звонил? Это зря. Так мы можем упустить её.
– Не беспокойся, всё будет в порядке, – убеждённо сказал Полётов.
– Её постоянно приглашают в очень интересное общество. После вашей поездки на виллу барона к Монике проявляют интерес высокопоставленные персоны. Её пригласили даже в «Клаусуру»! Исключительно полезный она для нас объект. Вроде бы и внешне не яркая, а притягивает мужиков…
– Мне сказали в Москве, что её несколько раз видели в обществе Себастьяна Лобато.
– Да, – кивнул Соколов. – Этим типом интересуются американцы. Он – специалист по Ближнему Востоку, и этим, как ты понимаешь, сказано очень много. Человек он осторожный. Иностранцев не жалует, если и встречается с кем, то лишь по работе. Есть у него, правда, несколько приятелей из Саудовской Аравии, с которыми он учился в колледже, но больше никаких контактов. Так что подобраться к нему трудно.
– Полагаешь, что можно докопаться до него через Монику? – спросил Полётов.
– Надо рискнуть.
– Открыть карты?
– Да, – ответил Соколов.
Юрий вздохнул.
С того дня, как он услышал от Старика, что Монике присвоен оперативный псевдоним, Юрий не переставал думать о том, как однажды придётся открыть свою истинную сущность девушке, которая стала ему по-настоящему близкой. Эти мысли держали его в постоянном напряжении, вызывали тревогу, как скрытый от глаз огонь в глубине торфяника. Моника доверяла Полётову, может быть, больше, чем кому-либо другому в мире. И вот теперь ему предстояло сказать ей, что он – офицер иностранной разведки. Более того, он должен был склонить девушку к сотрудничеству с этой разведкой! Ничего более болезненного Юрий не мог представить…
– Что ж, – опять вздохнул он.
– Тебя что-то смущает? – спросил, насторожившись, Соколов.
– Нет.
В течение дня он несколько раз брал телефонную трубку, но никак не решался набрать номер Моники. Лишь поздно вечером он собрался с мыслями и позвонил ей.
– Это ты? – Девушка растерялась, её голос дрогнул. – Юра, это ты?
– Разумеется. Почему ты удивлена?
– Думала, что ты уже не позвонишь, – она улыбнулась.
– Как же я могу не позвонить, дорогая? – Он почувствовал, что к горлу подкатил комок. «Чёрт возьми, что со мной происходит? Откуда эта сентиментальность? У меня вот-вот слёзы потекут. Старик, возьми себя в руки, в конце-то концов».