Лучшие книги XX века. Последняя опись перед распродажей
Шрифт:
В нем рассказывается история некоего Мерсо – чокнутого типа, которому плевать абсолютно на все: его мать умирает – его это не колышет; он убивает араба на алжирском пляже – ему это безразлично; его приговаривают к смерти – он даже не защищается. Знаменитая первая фраза книги – прекрасный тому пример: «Моя мать умерла сегодня. А может, и вчера, не знаю точно». Вы представляете, парень
Ибо для Альбера Камю (1913—1960) жизнь – абсурдна. К чему все это? Зачем? Для чего, например, эта бессмысленная хроника? Неужели у вас нет более интересного занятия, чем читать мою писанину? Все суета сует в этом ничтожном мире (Камю – Екклесиаст для «черножопых»). Однако эта скупая на выражение трезвость мысли не помешала Камю принять в 1957 году Нобелевскую премию по литературе (в возрасте 44 лет, что сделало его самым молодым лауреатом после Киплинга). Почему? Да потому, что он сам выразил свой экзистенциализм в простом девизе: «Чем меньше в жизни смысла, тем лучше она прожита». Все бессмысленно – и что же? А если это как раз и есть «неизбежное счастье»? В противоположность снобистскому отказу Сартра, который семью годами позже напрямую сопоставит собственную значимость и вознаграждение за свое творчество, Альбер Камю берет Нобелевскую премию именно потому, что она ему вполне безразлична. Оказывается, можно плевать на целую вселенную и все-таки принимать ее, даже любить. Иначе нужно сразу же взять и удавиться, поскольку такова единственная «действительно серьезная философская проблема».
Сама смерть Камю и та абсурдна. Этот плейбой, этот двойник Хэмфри Богарта [201] , хоть и страдавший туберкулезом, был убит в возрасте сорока семи лет не своей болезнью, а каким-то платаном, росшим на обочине Национального шоссе № 6, между Вильблевеном и Вильнёв-ла-Гийяр,
Единственная не абсурдная вещь – это изобретенный Камю стиль: короткие фразы в прошедшем времени («подлежащее, сказуемое, дополнение, точка», как написал Мальро в своем внутреннем отзыве издателю); этот сухой бесстрастный слог оказал громадное влияние на всех авторов второй половины века, включая и «новый роман». Однако этот стиль отнюдь не препятствует созданию сильных образов – взять, например, описание слез и капель пота на лице Переза: «Они разбегались и сливались, покрывая прозрачной маской его убитое горем лицо». Даже если вам чересчур усердно вдалбливали «Постороннего» в школе, не поленитесь перечитать сейчас этот роман, чье опаленное яростным солнцем отчаяние нередко служит, как говорится в рекламе аперитива Suze, «предметом для подражания, хотя он неподражаем!» Интеллигентный гуманизм Альбера Камю временами может и поднадоесть, но четкая, решительная манера изложения – никогда.
201
Богарт Хэмфри (1899—1957) – американский актер, снявшийся в известном фильме «Судьба солдата в Америке».
202
Издатель Мишель Галлимар, друг Камю, уговорил его ехать вместе с ним в Париж не на поезде, а на машине, которая попала в автокатастрофу.
Спросим же себя в момент завершения этой последней «инвентарной описи перед распродажей нашего литературного товара», перед тем, как преспокойно наступит конец света и человечество радостно организует свои собственные похороны: нет ли тонкой иронии в том, что первое место (а, значит, последнее, если считать в обратном порядке) занял именно Альбер Камю – писатель, объяснивший нам, что секрет счастья скрыт в умении приспосабливаться ко всем на свете катастрофам?