Лучшие уходят первыми
Шрифт:
– Тебе какое?
– По Герасимовой. – Алексеев решил просмотреть компакты, записанные видеокамерой над входом в здание, где находилась телестудия. Он надеялся заметить нечто, на что его сыщицкий инстинкт «сделает стойку». Возможно, это будет человек, неоднократно бывавший в телестудии, который, как окажется, был знаком с Герасимовой. Которому она помешала. Возможно, это будет взгляд, движение, жест – что угодно, что подтолкнет воображение и интуицию. Дело нудное, но необходимое.
Народу засветилось
Согласно инструкции, в архивах хранятся записи за месяц, записанные на самой медленной «пульсирующей» скорости. Рабочие часы большинства офисов – с восьми утра до восьми вечера. На это время приходится самая «активная» часть записи. Остальные двенадцать часов на видеофильме почти пустой портал здания и часть улицы. Не исключено, что «наш человек» приходил на студию также и в нерабочие часы. Телестудия работает с шести утра до двух следующего утра, то есть практически двадцать часов в сутки. Федор уже просмотрел пару компактов в режиме максималки, останавливая картинку всякий раз, когда хотел рассмотреть в деталях чье-нибудь лицо. Со всеми компактами можно управиться за… за… он прикинул: примерно пять-шесть часов, да где ж их взять, эти часы?
Тридцать компактов в пластиковых кассетах лежали в ящике, дожидаясь своего часа. Федор вздохнул. У него мелькнула было мысль посмотреть записи только за последние дни, но он понимал, что смотреть нужно все. По закону больших чисел – чем шире разброс поиска во времени и пространстве, тем больше улов. Неплохо было бы также пригласить парнишку на роликах и показать записи ему. Может, узнает кого-нибудь. Хотя не факт, что наш клиент засветился. Но… даже если и засветился, опознать его будет трудно: в кафе было темно и лица посетителей рассмотреть невозможно…
– Будешь работать? – спросил Ашотик, видя, как гость задумчиво рассматривает ящик с компактами.
– Надо бы… – ответил капитан без энтузиазма.
– Давай параметры подозреваемого! – фотограф чуть не лопался от гордости. – Или подозреваемой!
– И что будет? – заинтересовался Федор.
– Прогоню твое кино через одну хитрую программу, машина отфильтрует всех, кто подходит под заданные параметры.
– Сам придумал?
– Ну… не совсем, – заскромничал Ашотик. – Групповуха, можно сказать. Запомни, Федя, что возможности современных технологий неограниченны! Ты только сформулируй правильно задачу.
– Попытаемся. За сколько можно прогнать все компакты?
– Ну, я думаю,
Федор уставился на Ашотика в восхищении и спросил:
– Ашотик, а тебя в столицу случайно не забирают?
– Чего? – удивился тот. – Я не поеду!
– Ну и правильно! Как же мы тут без тебя?
– То-то, – ответил скромно Ашотик.
– Я прилягу, ладно? День какой-то бесконечный… Ты видел утром демонстрацию протеста?
– Ну! Классный фильм получился. Я как раз вышел из подвала перехватить чего-нибудь, а они с плакатами и музыкой.
– С камерой?
– Ну! Я без инструмента никуда!
– Ты что, совсем переселился в подвал?
– Пока не знаю. У меня есть бутерброд, хочешь?
– Еще и бутерброд! Ашотик, не уезжай в столицу!
– Федор, какая столица? О чем ты?
– Столица переманивает лучших людей, усиливая таким образом свой интеллектуальный потенциал. Называется «столичный брейн-дрейн». Ты, в случае чего, не поддавайся!
– Не буду, – согласился Ашотик. – Вот, возьми бутерброд.
– Давай!
– Сначала составим описание предполагаемого преступника, – вспомнил фотограф.
– С описанием всякий дурак сможет, – проворчал Алексеев, – а ты мне найди этого типа без описания.
– Могу, – согласился Ашотик, – но за результаты не ручаюсь. С описанием все-таки надежнее.
– Ладно, – Алексеев подсел к столу, взял карандаш. – Возраст – до сорока, – начал он, вспоминая слова официанта на роликах. – Лысый. Условно лысый. Возможно, блондин с короткой стрижкой. Невысокий. В черной одежде. Последнее необязательно. Хотя может говорить о привычке носить черное. Второй – постарше, толстый, в сером костюме.
– Так их двое?
– Двое. Но меня больше интересует лысый блондин.
– Негусто.
– Лучше, чем ничего, – философски заметил Федор.
Часа через три Ашотик легко тронул Федора за плечо, и тот сразу же проснулся.
– Вот, – Ашотик протянул капитану плотный желтый конверт с фотографиями. Семнадцать штук. Есть очень подходящие кадры.
Федор принял конверт из рук Ашотика и уже собирался достать фотографии, как вдруг затрещал телефон – допотопный механизм с круглым диском и трубкой на высоких рычажках, личная собственность Ашотика. Они посмотрели на часы и переглянулись – четверть третьего ночи. Или утра. Ашотик взял трубку, послушал и протянул капитану:
– Тебя! Нашли, черти!
Федор слушал, мрачнея лицом.
– Вас искали, звонили домой, – сказал дежурный. – Убили какого-то режиссера, вроде проходит по делу Герасимой. Бригада «Скорой» вызвала оперативников, кто-то из ребят вспомнил, что вы ведете это дело. Звонили вам, но ваш мобильник не ответил. А я помню, вы вроде как зашли к Аверяну в подвал и обратно не выходили. Дай, думаю, проверю. А вы тут!
– Вербицкий? – Федор вскочил с дивана, ударился коленом о ножку стола и чертыхнулся. – Когда?