Лучшие застольные песни

Безусенко Людмила Мирославовна

Любо, братцы, любо!

Как на быстрый Терек, на широкий берег Вывели казаки сорок тысяч лошадей, И покрылся берег, и покрылся берег Сотнями порубленных, пострелянных людей. Припев: Любо, братцы, любо, любо, братцы жить. С нашим атаманом не приходится тужить! Атаман наш знает, кого выбирает, Крикнули: «По коням», — позабыли про меня. Им досталась воля и казачья доля, Мне досталась черная, холодная земля. Припев. А первая пуля в лоб меня целует, А вторая пуля да поранила коня — Жинка загорюет, выйдет за другого, Выйдет за другого, позабудет про меня. Припев. Жалко только волюшку во широком поле, Жалко мать-старушку да буланого коня. Во широком поле станет черный ворон Надо мной кружиться и клевать меня. Припев. Старики,

старухи, дети, молодухи, Тихо спит станица, матери не спят. Запалил станицу, вырезал станицу Местечковый жадный продотряд. Припев. И все то, что было, помним все, что было. Тяжела казацкая мертвая слеза. Даже и в могилах, в ямах торопливых, Святой Руси Великой забывать нельзя… Припев.

По дорожке неровной, по тракту ли

По дорожке неровной, по тракту ли — Все равно нам с тобой по пути. Прокати нас, Петруша, на тракторе, До околицы нас прокати. Прокати нас до речки, до мостика, Где шумят серебром тополя, Запевайте-ка, девушки, песенку Про коммуну, про наши поля. Не политы дождем, не повыжаты Наши полосы в нашем краю. Кулачье на тебя разобижено, На счастливую долю твою. Им бы только ругаться да лаяться — Злоба льется у них через край. Кулачье до тебя добирается. Друг наш Петя, врагам не сдавай! По дорожке неровной, по тракту ли — Все равно нам с тобой по пути. Прокати нас, Петруша, на тракторе, До околицы нас прокати.

Бывали дни весёлые

Бывали дни веселые, гулял я, молодец! Не знал тоски-кручинушки, был вольный удалец. Бывало, вспашешь пашенку, лошадок запряжешь, А сам тропой знакомою в заветный дом пойдешь. Иду, там дожидается красавица моя, Глаза полуоткрытые, с улыбкою всегда. Сейчас моя хорошая забыла про меня. Забыла и покинула, в хоромы жить пошла. Живет у «черта старого», как в клетке золотой, Наряжена, как куколка, с распущенной косой. Напала мысль злодейская: впотьмах нашел топор, Простился с отцом, матерью, сам вышел через двор. Иду, а ночка темная; вдали журчал ручей. И дело совершилося… С тех пор я стал злодей. Теперь в Сибирь на каторгу угонят молодца За девку черноокую, за «черта», за купца. Бывали дни веселые, гулял я, молодец! Не знал тоски-кручинушки, был вольный удалец.

Во кузнице

Во ку… во кузнице, Во кузнице молодые кузнецы. Они, они куют, Они куют, принаваривают, Молотами приколачивают. К себе, к себе Дуню, К себе Дуню приговаривают: «Пойдем, пойдем, Дуня, Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок, Сорвем, сорвем, Дуня, Сорвем, Дуня, лопушок, лопушок! Сошьем, сошьем, Дуня, Сошьем, Дуня, сарафан, сарафан. Носи, носи, Дуня, Носи, Дуня, не марай, не марай! По праздничкам надевай, надевай. По бу… по будничкам, По будничкам сберегай, сберегай». Попал, попал Дуне, Попал Дуне таракан в сарафан. Проел, проел Дуне, Проел Дуне таракан сарафан. Не плачь, не плачь, Дуня, Не плачь, Дуня, не рыдай, не рыдай. Сарафан свой поскорее зашивай, зашивай.

Сама садик я садила

Сама садик я садила, Сама буду поливать, Сама милого любила, Сама буду забывать. Ах, что это за садочек, За зелененький такой? Ах, что это за мальчишка Разбессовестный такой? Пустил славушку худую, Все соседи говорят, За глаза меня ругают, А в глаза меня хвалят. На гулянье при народе Стал он девку целовать. А девчонке стыдно стало, Стала плакать и рыдать. И мальчишке жалко стало, Стал ее он утешать, Купил шелковый платочек, Начал слезы утирать. «Ты не плачь, не плачь, девица, Не плачь, девица-душа, Только призыв я отбуду, Возьму замуж за себя». «Тебе, мальчик, не жениться, Мне тебя уж не видать — Твой папашенька богатый Не позволит меня взять».

Ты за что любишь Ивана?

— Эх ты, Порушка, Параня, Ты за что любишь Ивана? — Эх, я за то люблю Ивана, Что головушка кудрява! Эх, что головушка кудрява, А бородушка кучерява! Ох, головушка кудрява, А бородушка кучерява! Эх, кудри вьются до венца, Люблю

Ваню-молодца! Ох, кудри вьются до венца, Люблю Ваню-молодца! Эх, уж как Ванюшка По горенке похаживает, Эх, он сапог о сапог поколачивает!

Барыня ты моя

У нас нонче субботея, А назавтра — воскресенье. Барыня ты моя, сударыня ты моя! А-а! Воскресенье. Ко мне нонче друг Ванюша приходил. Три кармана друг Ванюша приносил. Барыня ты моя, сударыня ты моя. А-а! Друг Ванюша приносил. Первый карман со деньгами. Второй карман с орехами. Барыня ты моя, сударыня ты моя. А-а! С орехами. Третий карман со изюмом. Третий карман со изюмом. Барыня ты моя, сударыня ты моя. А-а! Со изюмом. Со деньгами любить можно. От орехов зубам больно. Барыня ты моя, сударыня ты моя. А-а! Зубам больно. От изюма губы сладки — Нельзя с милым целоваться. Барыня ты моя, сударыня ты моя. А-а! Целоваться. Нельзя с милым целоваться. Можно только обниматься. Барыня ты моя, сударыня ты моя. А-а! Обниматься.

При лужке, при лужке…

При лужке, лужке, лужке, При широком поле В незнакомом табуне Конь гулял по воле. Ты гуляй, гуляй, мой конь, Пока не поймаю, Я поймаю, зануздаю. Шелковой уздою. Я поймаю, зануздаю Шелковой уздою, Дам две шпоры под бока — Конь летит стрелою. Ты лети, лети, мой конь, Ты, как вихорь, мчися, Против Сашина двора, Конь, остановися. Подъезжай, конь, к воротам, Топни копытами, Чтобы вышла красавица С черными бровями. Но не вышла красавица, Вышла ее мати: «Здравствуй, здравствуй, мил зятек, Пожалуйте в хату». «Нет, я в хату не пойду, Пойду я в светлицу, Разбужу я ото сна Красную девицу». Красавица встала, Ничего не знала, Правой ручкой обняла Да поцеловала. [6]

6

Источником песни явилась баллада «Казак на родине», впервые опубликованная в 1818 году за подписью А. Дуропа.

Светит месяц

Светит месяц, светит ясный, Светит белая заря, Осветила путь-дорожку Вплоть до Сашина двора. Я пошел бы к Саше в гости, Да не знаю, где живет, Попросил бы друга Петю — Боюсь Сашу отобьет. Подхожу я под окошко, А у Саши огня нет. «Стыдно, стыдно тебе, Саша, Рано так ложиться спать! Стыдно, стыдно тебе, Саша, Так ложиться рано спать!» — «А тебе, мой друг, стыднее До полуночи гулять! А тебе, мой друг, стыднее До полуночи гулять! Не пора ль тебе жениться, Сашу в жены себе взять? Не пора ль тебе жениться, Сашу в жены себе взять? Сашу в жены себе взять? Да закон-правду соблюдать?» Светит месяц, светит ясный, Светит белая заря, Осветила путь-дорожку Вплоть до Сашина двора.

Во саду ли, в огороде

Во саду ли, в огороде Девица гуляла, Невеличка, круглоличка, Румяное личко. За ней ходит, за ней бродит Удалой молодчик. За ней носит, за ней носит Дороги подарки. Дорогие-то подарки: Кумач да китайки. «Кумачу я не хочу, Китайки не надо! [7] Кумачу я не хочу, Китайки не надо! Принеси, моя надежда, Алого гризета, Чтоб не стыдно было девке На улицу выйти. Благодарствую, молодчик, Снабдил ты девицу!» Я пойду ли, молоденька, Во торг торговати, Что во торг ли торговати, На рынок гуляти. Я куплю ли, молоденька, Пахучия мяты: Посажу я эту мяту Подле своей хаты: «Не топчи, бел-кудреватый, Пахучия мяты: Я не для тебя сажала, Я и поливала. Я не для тебя сажала, Я и поливала. Для кого я поливала, Того обнимала».

7

Кумач — хлопчатобумажная ткань ярко-красного цвета.

Китайка — старинная плотная, чаще синяя ткань (первоначально шелковая, ввозимая из Китая, затем хлопчатобумажная, производимая в России).