Лучший частный детектив
Шрифт:
— Интересно, — заметил я, наливая себе кофе, — а что Ирина? Как она провела остаток ночи?
— Нормально, я занял диван в соседней комнате, чтобы быть неподалёку на случай очередного виртуального вторжения. Пару раз проверял: девушка спала, что называется, как убитая. Кстати, как тебе она?
— Ну, что тебе сказать, Лёшенька: умна, самодостаточна, экзотически красива. Ты обратил бы на неё внимание, кто знает, а вдруг это судьба.
Успенцев неопределённо хмыкнул, но тему, как обычно ёрничая, развивать не стал.
— Смотри, — сказал он, поворачивая ко мне экран ноутбука, — что скажешь?
На
— Скажите, Ватсон, а вы могли бы соединить эти точки прямыми линиями?
— Не проблема, Холмс.
Вскоре на экране был отчётливо виден примерно равносторонний треугольник.
— И что дальше?
— Отметь середины сторон, и восстанови перпендикуляры к ним.
— Пожалуйста, для вас любой каприз, мой друг. И что, пардон, это нам даст?
— Вы плохо учились в школе, Ватсон. Перпендикуляры должны пересечься в центре окружности, описанной вокруг этого треугольника. Так мы будем знать, примерно, где находится центр излучения.
— Думаешь, существует некий центр, излучающий волны суицида?
— Это всего лишь предположение, но почему бы не рассмотреть такую возможность. Смотри, вот точка пересечения. С учётом того, что координаты вершин этого суицидального треугольника нам точно неизвестны, опишем вокруг центра малую окружность радиусом, я думаю, метров двести. Видишь, внутрь её частично попадают вот эти четыре здания. Думаю, что начинать поиск неизвестного террориста нужно отсюда, от этих домов. Кстати, это совсем недалеко: каких-то метров пятьсот-шестьсот, не более.
Послышалось шлепанье тапочек, и в комнату вошла чуть припухшая, розовая после сна Ирина.
— Доброе утро! Чем это вы заняты в такую рань?
Мы дружно поднялись из-за стола.
— Ерунда, Ирочка, не стоит внимания, — отозвался Лёшка. — Сделать вам кофе?
— Если не трудно, ужасно хочу кофе. Голова словно чугунная после этой весёлой ночи. Да, и, если вы не против, давайте перейдём на «ты».
Мы не стали возражать. Спустя несколько минут перед ней появились чашка кофе, сливки, бутерброды с маслом и ломтиками сыра.
Девушка отхлебнула кофе и закрыла глаза от блаженства.
— Боже, какое блаженство! Спасибо, мальчики: вы вернули меня к жизни.
Мальчиками нас уже лет сто никто не называл. Слышать это от молодой девушки, не скрою, было приятно. Особенно Успенцеву, который в знак признательности тут же стал сооружать очередной огромный бутерброд.
После завтрака было решено, что Лёшка отвезёт Ирину в Бабайковку, заехав предварительно к ней домой за вещами, а я тем временем ознакомлюсь с предполагаемым центром таинственного излучения, после чего также присоединюсь к ним. Отправился туда я пешком.
Утро выдалось тихим и солнечным, как это бывает в короткий промежуток октября, именуемый «бабьим летом». В такие дни, словно спохватившись, возвращается почти летнее тепло, и не хочется думать о зимних холодах, которые неизбежно ждут нас впереди. Пусть всё это будет не скоро. А пока — под ногами шуршат опавшие листья, глубокое синее небо отражается в неподвижной глади реки, да искрятся в воздухе невидимые паутинки.
Двор, который открылся моему
Верхушки старых тополей, очевидно высаженных одновременно со строительством микрорайона, уже достигали крыш домов. Почва в этих местах была песчаная, и хороший порыв ветра порой выкорчёвывал деревья, делая их опасными для людей и припаркованных машин. Видимо, по этой причине часть тополей спилили, а пни и остатки стволов теперь играли роль скамеек. Несколько ярких песочниц уже современного дизайна безуспешно пытались оживить этот стандартный городской пейзаж.
Я не поленился и сосчитал количество подъездов, выходящих во двор. Их оказалось ровно тридцать. Несложный анализ показал, что обитатели двора занимают, примерно, тысячу квартир. И где-то в одной из них, предположительно, мог находиться человек, знакомый с творчеством Хайяма. Найти его будет непросто, хотя Его Величество Случай ещё никто не отменял. Будем надеяться, что нам с Успенцевым, как обычно, улыбнётся судьба. Так было уже не раз.
Я бросил последний взгляд на двор и направился обратно, к родительскому дому, у которого оставил свой «Туарег». При моём появлении у перехода загорелся красный свет. На табло светофора зеленоватые цифры начали обратный отсчёт, начиная с пятидесяти.
На противоположной стороне зебры немолодая женщина со скорбным выражением лица держала за спинку инвалидную коляску, в которой сидел парень лет двадцати на вид. Очень худой, со скрюченными ногами и головой, слегка наклонённой влево. Его левая рука судорожно сжимала ручку своего транспортного средства, в правой был зажат какой-то металлический предмет. Видна была лишь небольшая его часть, оканчивающаяся плоскостью в форме геометрически правильного прямоугольника. «Бедняга, — подумал я, — ещё жизни не видел, а уже нет ни одного шанса испытать её прелести».
Вспыхнул зелёный глазок светофора, и люди с обеих сторон дороги стали пересекать переход, идя навстречу друг другу. Я прошёл мимо женщины, толкающей перед собой коляску, и на секунду случайно встретился с глазами парня, сидящего в ней. Потом долго ещё в моей памяти был его взгляд, как отражение большого ума, неожиданно скрывающегося в этом немощном теле. Я перешел через дорогу и обернулся. Мне было видно, как женщина с коляской медленно пересекла тротуар и свернула в узкий проход между домами. Там был двор, который я только что покинул.
Человек в инвалидной коляске отрывается от созерцания ночного города за окном и подъезжает к столу, конфигурация которого за последние шесть месяцев изменилась. Теперь у стола по бокам появились две консоли, сверху нависала третья. На их площадках расположены трансформаторы Теслы. Человек внёс некоторые изменения в конструкцию излучателей, и теперь они генерировали волны нужной частоты и длины. В своих записках Тесла лишь однажды намекнул на их параметры, но он уже так глубоко проник в исследования и особенности психологии гениального серба, что был совершенно уверен в том, что находится на правильном пути.