Лучший частный детектив
Шрифт:
Я присел на песок, приходя постепенно в себя от пережитых волнений, а Полковник достал из кармана перстень. Он снял его с цепочки и протянул её мне:
— Возьми на память, Серб. Хорошая цепочка, повесишь на неё крестик и солдатский медальон.
Перстень он надел на безымянный палец правой руки:
— Смотри, будто для меня делали вещицу.
Он вытянул руку, любуясь перстнем. И в этот момент над горизонтом взошло солнце. Я так до сих пор и не понимаю, что произошло тогда. Над рукой Полковника вдруг возникло слабое сияние, потом оно отделилось, переместилось метра на три в сторону и превратилось
Послышались вопли наших арабских друзей. Я сам вскочил на ноги и выхватил беретту из кобуры, Полковник дёрнулся за своим пистолетом. И в этот момент видение исчезло без следа.
— Кошмар! Что… что это было? — чуть заикаясь, спросил Полковник.
— А хрен его знает, — только и смог выговорить я.
В это время Моххамад что-то страстно говорил, показывая на солнце.
— Что он там лопочет?
— Он говорит, — стал переводить Хассан, — будто предупреждал о том, что Богоподобные на рассвете могли вызывать духов с помощью таких перстней. Так утверждают древние сказания, которые старики в их селении передают из поколения в поколение. Он сам не верил в это, но только что такое чудо произошло, и ему кажется, что лучше эту дьявольскую вещь бросить в те пески, которые поглотили храм и могилу. Так будет правильно, ей не место в этом мире.
— Скажи ему, — усмехнулся Полковник, — что он честно заработал свою тысячу долларов. Он получит эти деньги, и его внучка благополучно выйдет замуж. А с перстнем я разберусь. Раз на него так действуют солнечные лучи, будем носить эту штуковину камнем внутрь — и все дела. А там, глядишь, жизнь подскажет, как с ней быть. О’кей, старик?
На том и порешили. Такая вот история, мужики и Дашенька. Вы поаккуратней с ним, черт знает, что за хреновина этот перстень. А цепочка от него, кстати, и по сей день у меня. Вернусь живым, презентую её вам, чтобы имелся в наличии, так сказать, полноценный комплект.
— Спасибо! — подал голос, молчавший всё это время Успенцев. — Интересный рассказ. А что было дальше? Как вас встретили в посёлке?
— Плохо встретили. Сказать честно, если бы не наш арсенал оружия, то пришлось бы нам несладко. Объяснить внятно, чем занимались ночью в пустыне, мы, конечно, попытались, но нашему утверждению, что просто гуляли, а Хассан и Моххамад будто бы вынуждены были нас сопровождать, поверили слабо, как и уверениям, что не имеем отношения к исчезновению скалы и храма. Короче, мы собрали свои вещи, оставили деньги Моххамаду и уехали, даже не позавтракав.
Вернувшись в часть, мы подписали новые контракты, но уже воевали в разных местах: я по-прежнему на юге, а Полковник — где-то на востоке страны. Встретились мы с ним здесь год назад, когда я решил, что хватит дёргать судьбу за хвост. Что из этого вышло, Игорь знает в подробностях и расскажет вам, если вы его об этом попросите.
Ну что, соседи, спасибо за кофе! Я чувствую, что уже готов ко встрече со стариками моей единственной, потому разрешите откланяться.
Мы распрощались, и Серб ушёл навстречу судьбе.
Некоторое время мы сидели молча, находясь под впечатлением услышанного.
— Послушайте, — произнёс я, — может, это и не камень вовсе, а какое-то более сложное изделие искусственного происхождения?
— Трудно сказать, — задумчиво произнёс Успенцев, — для этого нужно отдать перстень специалистам. А там начнутся вопросы: откуда он у вас, почему молчали целый год и так далее. В итоге, благодаря собственной инициативе, окажешься ещё и виноватым, как это часто у нас бывает. Я уже не говорю о том, что мы так и не узнаем конца этой истории.
— Ребята, — подала голос Даша, — а давайте вначале попытаемся сами покопаться в Интернете, может, там есть какие-то сведения об этой штуковине. Мы же знаем, что царь Соломон владел чем-то похожим, знаем, что он мог вызывать каких-то монстров и даже управлять ими. А вдруг у него был такой же перстень? Игорь, разреши и мне его примерить.
Я протянул ей артефакт. Девушка надела его и ахнула: на наших глазах перстень стал уменьшаться в размерах, приспосабливаясь к размерам безымянного пальца на её левой руке. Затем то же проделал Лёшка, и перстень так же плотно обхватил его указательный палец. Это явно было какое-то чрезвычайно сложное устройство.
— А помните, Серб говорил, что потом видел такое же изображение шестиугольной звезды в разных местах, но с некоторыми отличиями! — сказал Успенцев. — Так вот, я усматриваю это отличие в том, что на этом камне Звезда Давида разделена двумя параллельными пунктирными линиями на две части. Это определённо должно что-то означать. Даша права: нужно вначале самим покопаться в Интернете. Глядишь, там, среди мусора, и найдётся нужная информация.
— Не знаешь, у нас в Городе может быть специалист по библейской истории? — спросил я.
— Не знаю… Слышал, правда, что в «Меноре» читает лекции какой-то профессор по истории религии, но тот ли это специалист, который нам нужен, не могу сказать. Хотя постойте, как я мог забыть! Похоже, есть такой человек, хотя, правда, и с весьма специфическим увлечением.
— И кто же это? — поинтересовалась Даша.
— О, это большой оригинал, сионист до мозга костей и отличный ювелир некто Давид Маркович Гольдман, по кличке «Дава». Он не молод, ему уже хорошо за семьдесят, даже ближе к восьмидесяти, но все подпольные сделки, касающиеся драгоценных камней, и не только в нашем городе, проходят через его руки.
— И как это ему удаётся при такой нервной работе быть живым и на свободе? — усмехнулся я.
— Дорогой мой мистер Холмс, дай Бог нам с вами когда-нибудь иметь такие связи и таких покровителей, каких имеет этот человек. У него целый штат весьма квалифицированной охраны, прошедшей выучку в Израиле, и юристов, которые порвут любого, ставшего на пути их обожаемого шефа. А харизма у Давида Марковича та ещё, что вкупе с недюжинным умом и образованием, которое он постоянно поддерживает, делает его просто выдающейся личностью.