Лучший день в году
Шрифт:
– Ага! А мне потом с кем работать? С молокососами? Которые из всей следственной работы знают только, как протокол допроса из папки вытащить. Короче, давай, Санек, морду умой и шагом марш на службу!
– Ох, господи, – тяжело вздохнул Копылов, сбрасывая ноги с растрепанной кровати. – Никакого покоя от тебя! Я в дежурку звонил, между прочим, и предупредил.
– Я в дежурку тоже звонил, между прочим. И знаю, что ты сказался больным. Потому и звоню. А ты решил просто прогулять. Супер!
– Ну
Копылов поймал в полированной дверце шкафа свое отражение. Морда была так себе. Грудастая Лена вымотала его основательно. Ему теперь трое суток после нее надо отсыпаться. И поесть не мешало бы, а после нее в холодильнике мышь удавилась.
– Короче, Саня, дуй на службу. Сколько времени тебе надо?
– А тебе зачем?
Копылов вдруг понял, что друг не просто так звонит, пеняет ему за прогул, торопит с подъемом.
– Что-то случилось?
– И да и нет, – замялся Степка.
– А конкретнее?
Саша уже был в ванной, открывал воду и шарил по полкам в поисках бритвенного станка. После гостьи вообще ничего невозможно было найти. Он вчера полтора часа искал полотенце. Нашел в прихожей в обувной полке.
– Мне ребята из дежурки позвонили, попросили связаться с тобой, чтобы наверх все не пошло.
– Что все-то?! Опять жалуются? – Станок нашелся среди флаконов с шампунем и укрепляющим бальзамом для его редеющих волос.
– Нет, не жалуются. Требуют возобновить расследование.
– Кто?!
Копылов быстро прокрутил в голове все дела прошлых месяцев. Те, что в производстве, и возобновлять было не надо. Остальные либо в суде, либо не закрыты. Никому не было отказано за минувший год в возбуждении уголовного дела. Никому!
– Восемь лет назад, Саня, повесилась женщина в коттеджном поселке. Помнишь?
– Савельева! – ахнул Копылов, тут же вспомнив тот мерзкий случай на Рождество.
– Именно, Саша.
– И что хотят? Муж не должен, он рад был без памяти, что от него отстали. Отец?
– И сын.
– Чей сын?
– Погибшей, – Степан вздохнул. – Сидят перед дежуркой уже час, ждут тебя. Ну, и меня заодно. Дед сказал, если не явимся сейчас оба, он до министерства дойдет.
– Ладно, скоро буду, – пообещал Копылов, уставив взгляд в водяную воронку, исчезающую в стоке раковины. – Только что сказать сыну и отцу, я не знаю. Через полчаса буду, Степа.
– Давай выходи уже, я у подъезда, – прикрикнул на него приятель. – Стану я ждать, пока ты машину из ракушки своей выгонишь, пока дойдешь до нее. У меня отпуск, между прочим! Давай шустрее…
Дед и внук сидели рядышком возле дежурной части на сиденьях, одолженных их отделу каким-то прогоревшим кинотеатром. Тихо о чем-то переговаривались, никому не мешали, никого не тревожили. Но уходить точно не собирались.
– Разберись, Саня, не дай бог начальство пойдет, начнут задавать вопросы. Оно не надо ни тебе, ни мне.
– Разберусь, – пообещал Копылов, вручил деду и внуку по пропуску и пригласил пройти.
Степан уже в кабинет проскользнул и теперь распахнул настежь обе форточки, пытаясь выгнать из необитаемого два с половиной дня кабинета тяжелый табачный дух. Курили у Копылова всегда безбожно все.
Визитеры расселись на стульях у стены, демонстративно проигнорировав стул в центре кабинета. Ясно – не на допросе.
– Вы нас знаете, так, Александр Иванович? Вернее, меня знаете, – дед ударил себя большой ладонью в грудь, обтянутую клетчатой рубашкой с короткими рукавами. – А это мой внук, Кирилл Савельев. Сын моей погибшей дочери Алины.
– Я догадался, – кивнул осторожно Копылов. – Очень похож на покойную мать.
– Да, очень. – Дед опустил глаза. Но ненадолго, встрепенулся через минуту, глянул строго на обоих оперативников. – И вот этот очень похожий на погибшую мать мальчик очень хотел бы знать подробности.
– Подробности чего? – не понял Саша.
– Подробности гибели своей матери, подробности расследования. Хотел бы знать, почему убийца так и не был найден? Почему?
Копылов положил обе руки на стол, выдал пальцами барабанную дробь, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. Он и восемь лет назад всегда нервничал, когда приходилось говорить с этим кряжистым пожилым мужиком. А теперь к нему добавился еще и внук, смотревший исподлобья зло и настороженно.
– Иван Митрофанович, если не ошибаюсь? – решил он освежить память.
– Не ошибаетесь.
– Так вот, Иван Митрофанович… Мы же с вами знаем о заключении экспертов, не так ли?
– И что те эксперты! – зло фыркнул мужчина, сжимая громадные кулаки. – Те эксперты установили, что моя дочь в петлю будто бы полезла сама! Это же чушь!! Чушь собачья!!
– Почему же чушь? – вкрадчиво встрял Степка, копаясь в бумагах, разбросанных на его столе. – Все так и было. Ваша дочь… Простите, я могу говорить при ее сыне все?
– Да! – вместо деда крикнул Кирилл. – Я должен знать все!
– Ваша дочь незадолго до смерти имела сексуальный контакт.
– Этот контактер не был установлен! – багровея лицом, выпалил Иван Митрофанович.
– Потому что налицо был факт использования мужского контрацептива. Это тоже установили эксперты. Так вот… После секса она… Она…
– Она повесилась?? – заорал дед, вскакивая с места.
Он и восемь лет назад все время срывался и орал на них, когда дело доходило до этого момента.