Лучший иронический детектив

Коллектив авторов

— Какие события? — спросила я, заинтригованная рассказом Риты.

— Сейчас покажу вам тетрадку, — она вышла из кухни и на цыпочках прошла в комнату, через две минуты вернулась, неся в руках двенадцати листовую школьную тетрадь. — Вот, прочитайте, если вам интересно. Повествование ведется от первого лица, некого Али, якобы бабушкиного пра-пра-прадедушки и охранника Абу Абдуллаха Маххаммада девятого.

— Кого? — сорвалось у меня с языка.

Рита улыбнулась:

— Хотите спросить, какое отношение к Испании имеет арабская фамилия? А вы вспомните историю Испании и ее географическое положение. Испанию отделяет от Африки четырнадцатикилометровый Гибралтарский пролив. В семьсот одиннадцатом году с семью тысячами воинами его одолел арабский полководец Тарик ибн Зияд. Он действовал по велению Муссы ибн Нусайра, покорителя Магриба, стремившегося расширить владения Арабского халифата и по просьбе сыновей

вестготского короля Витицы, свергнутого в семьсот десятом году. Просьба вестготских королевичей о помощи, обращенная к маврам, так называли в те времена арабов, оказалась роковой ошибкой. Мусульмане не только не помогли им вернуть трон, но и, разбив при Хересе-де-ла-Фронтера войска короля вестготов Родриго, завоевали в течение трех лет весь Пиринейский полуостров. Отвоевывать утраченные земли христианам пришлось долго — восемь веков. Реконкиста — крестовый поход против «неверных» — это цепь войн с бесчисленными театрами военных действий. Последним бастионом мусульман была Гранада. Этот город капитулировал второго января тысяча четыреста девяносто второго года. В этот день халиф Гранадского эмирата, Абу Абдуллах Мухаммад девятый, которого в Испании называли Боабдиль, покинул свою роскошную резиденцию. Его бескровная капитуляция спасла наследие мавританской культуры в Испании. Многие мечети и дворцы были перестроены, но не разрушены. Мавры внесли огромный вклад в развитие культуры, науки и искусства Испании. Они научили европейцев гончарному делу, изготовлению бумаги, построили первые ветряные мельницы, искусные поля-терасы с системами орошения. И не смотря на это, они всегда оставались завоевателями. После падения Гранады мусульмане были объявлены вне закона. С преследования иноверцев в Испании начались бесчинства инквизиции. Мусульман убивали, пытали, заставляли перейти в христианскую веру. Тысячи мусульман бежали в Северную Африку, уже вскоре после капитуляции Гранады. В начале семнадцатого века правители Испании решили провести этническо-религиозную «чистку». Почти триста тысяч крещенных арабов были изгнаны в Африку.

— Вы хорошо знаете историю, — похвалила Риту Алина. — Я почему-то всегда думала, что арабы в Испании это сегодняшние гастробайтеры, приехавшие из Африки в поисках работы.

— Мне бабушка много рассказывала. Ее дальний предок переселился в Испанию в четырнадцатом веке. Так что и во мне в какой-то мере течет и испанская, и арабская кровь.

— Знаете, заметно, — улыбнулась я. — Но первой моей мыслью было: где вы так чудесно в ноябре загорели. Летний загар давно уже должен был смыться.

— Так, что у нас в тетради? — Алина взяла из рук Риты тетрадку. Против ожиданий она была не вся исписана, только первые три страницы, но таким мелким и непонятным почерком, что нам пришлось попросить Риту расшифровать свои записи.

— Можно я буду читать только те строки, которые могут иметь отношение к поездке Насти. Я думаю, первые две странички можно легко опустить. Речь идет о детстве и юности Али. Это не очень интересно. Вы потом сами можете прочесть.

— Читайте, что считаете нужным, — разрешила я.

— «В этот роковой для всех мусульман день я стал свидетелем позорной сцены. Хозяин, которого я до последнего дня боготворил, и который был для меня вторым после Аллаха, сдал без боя Гранаду, вымолив для всех ее жителей пощаду. Зачем она нам? Каждый из нас готов был погибнуть под знаменем Аллаха, но он, халиф Абу Абдуллах Мухаммад решил иначе, обрекая тем самым каждого честного мусульманина терпеть позор до конца своих дней. Кому нужна такая жизнь, когда стыдно смотреть в глаза отцу, брату, соседу? Я не понимал своего господина, презирал его слезы, которые он лил, прощаясь с дворцом и оплакивая ту роскошь, которая доставалась католикам. В матери халифа оказалось куда больше мужества, чем в ее сыне. Госпожа даже прикрикнула на него: «Что ты плачешь, как женщина, над тем, что смог защитить, как мужчина!» В ее словах была насмешка. Он ее стерпел молча. Госпожа гордо вскинула голову и вышла из покоев сына. Перед входом во дворец ее ждал отряд всадников, чтобы отвезти в безопасное место. Я хотел идти за ней, чтобы служить ей до конца дней, но я не мог этого сделать. Я присягал халифу, не ей. «Как ты думаешь, Али, мы сюда еще вернемся?» — заметив мое смятение, спросил у меня халиф. «Я бы отсюда не уходил», — таков был мой ответ. Он понял, что кроется за моими словами. По его лицу пробежала тень. «Не осуждай меня. Мы должны сохранить то, что веками создано нашим народом. Ты преданный слуга и выполнишь все, что я тебе поручу. За жизнь свою и твоих близких не беспокойся. Вам ничто не грозит. Я выпросил у Фердинанда Арагонского гарантии для мусульман. И так, ты останешься здесь, и будешь ждать весть. Мы еще вернемся на эти земли. Если не я, то придет мой сын, если не сын, то внук.

В этом дворце спрятаны несметные сокровища. Вывезти их я уже не смогу. Сокровища лежат в надежных местах, тайниках. Доверенных лиц сорок. Каждое доверенное лицо отвечает за сороковую часть сокровищ и знает только об одном тайнике. Ты один из них, сороковой хранитель казны Гранадского эмирата. А теперь внимательно слушай, — халиф перешел на шепот, наклонившись к моему лицу. — Во внутреннем дворике, в том, где в жаркий день от воды идет прохлада, вдоль стен стоят колонны. Если стать спиной к заходящему солнцу, то эта колонна дольше других будет обласкана лучами. В основании колонны надо поднять каменную плиту. Тайник там. Плита тяжелая и очень хорошо притерта к остальным. Ее не так-то просто приподнять, но есть один секрет. Плиту обрамляют более мелкие плиты. Найди ту, на которой высечен полумесяц, она единственная, которая не закреплена. Между плитой и колонной должен быть зазор. Ты подденешь его и снимешь. Что делать дальше, поймешь сам. Вот и все. Сейчас ты поклянешься на Коране, что не воспользуешься сокровищами сам и отдашь их только мне или моим потомкам». «Но если придешь не ты, как я узнаю, что человек от тебя?» — просил я. ««Полумесяц над Андалусией», — скажет тебе посланник». «Клянусь», — поклялся я.» — Рита замолчала, закрыв тетрадку.

— Это все?

— Нет. Можно я своими словами? — спросила она. Я молча кивнула. — Халиф уехал и больше в Гранаду не возвращался. Чтобы остаться в Испании, выполнить волю халифа и сдержать клятву, Али принял христианство. Легенду о несметных сокровищах последнего халифа Андалусии стали передавать из поколения в поколение. Дошла она и до моей бабушки. Бабушка рассказала ее мне. А я взяла грех на душу и вытрепала о семейной тайне Насте.

— Вы и нам о ней рассказали. Но вы же всерьез не верите, что сокровища до сих пор там, под плитой? — хмыкнула Алина.

— А почему бы и нет, — серьезно ответила Рита.

— Да бросьте! Сколько человек владело тайной за пять веков? Двадцать? Тридцать? И среди них не было человека, который бы не захотел проверить, правда ли, что сокровища на месте? Вот ваш к примеру прадедушка, испанский коммунист. Неужели он не хотел пополнить партийную кассу за счет сокровищ халифа?

— Нет, — мотнула головой Рита. — В нашем роду чтят традиции, чужого не возьмут и не нарушат клятву под страхом смерти.

Алина посмотрела на Риту как на сумасшедшую — какая мораль в наши дни!

— Хорошо, а вы не допускаете того, что дворца этого уже нет, не говоря об этом дворике с колонами?

— Есть. Дворец Альгамбра, который со слезами на глазах покидал Абу Абдуллах Мухаммад, есть. И он почти не пострадал. Его перестраивали последующие правители, но дворик с аркадой из колонн на месте — теперь его называют Львиным двориком, потому что в центре находится чаша, лежащая на спинах двенадцати львов, — значит, и сокровища лежат там, если только это не выдумка, и если…

— Если их не прибрала к рукам Настя? Вы это хотели сказать?

— Да, — кивнула Рита. — Настя очень оживилась, узнав об этой легенде. В Интернете она вычитала, что дворец Альгамбра стоит по сей день, и засобиралась в Испанию. «Вот и денежки на ресторан нашлись!» Я ее отговаривала, взывала к совести, просила забыть о дневнике, но тщетно — она меня не послушала. Правда, пообещала поделиться, если сокровища существуют. Но, знаете, она так говорила, будто шутила надо мной. Вот и все, что я знаю.

— А кто-то еще в курсе этой истории?

— Мама. Но она не знает, что я проболталась о сокровищах Насте. Вы уж ей не говорите. Кстати, если о сокровищах халифа будет знать посторонний человек, не имеющий отношения к нашему роду и роду халифа, его ждут большие неприятности.

— Спасибо, успокоили, — пробурчала Алина.

— Но вы же не собираетесь извлечь из тайника сокровища? — настороженно спросила Рита.

«У девушки явно не все в порядке с головой. А с такими надо разговаривать нежно и ласково», — подумала я и поторопилась ее успокоить:

— Нет, конечно. Нам чужое добро ни к чему.

— Кому как, — буркнула Алина, за что получила пинок ногой под столом.

— А Настя могла кому-то рассказать о кладе? Например, Андрею Жарову.

— Вряд ли. В последнее время они не очень ладили. Сорились постоянно. Настя на своем канале звезда, а он ее ревновал.

— А подписка о невыезде у Андрея, по какой причине?

— Треснул по пьяни одного мужика. Тот попал в травматологию. Теперь Жарова будут судить. До суда он не имеет права покидать город, а там как судья решит. Нет, Настя ему о сокровищах ничего не говорила. Он думает, что она поехала исключительно, по ресторанам пробежаться. Он заходил ко мне, тоже волнуется.

— Рита, ты дома? — из комнаты послышался женский голос.

— Да, мама, — крикнула Рита. — Я сейчас к тебе подойду. Извините, — пожала плечами девушка.