Лучший исторический детектив – 2
Шрифт:
Я ошеломлённо взглянула на неё:
— Какой подмены?
— Мы поменяемся паспортами. И когда я умру, то меня похоронят как Марию Александровну Великовскую, а ты будешь жить под моим именем. Понятно?
Мне казалось, что я схожу с ума, слушая Людочку. Но она настойчиво объясняла мне свой план, пытаясь посвятить и меня в него.
— Никто и не заметит, Маша. Мы даже внешне чем-то похожи. Ну пойми меня, ведь я права. С твоим прошлым, ты больше никогда не станешь на ноги и всю жизнь будешь мести улицу. Тебя никогда не пустят в столицу.
До меня стало доходить.
— Будучи же Людмилой Ивановой, ты беспрепятственно уедешь в Москву и узнаешь всё, что тебя интересует. Скажу вот ещё что. Полгода назад я устроила обмен своей квартиры. Нашла желающих поменяться со мной из другого города. Я уже оформила документы, только попросила их на неопределённый срок не меняться, пока я не улажу свои дела. Вот их телефон и адрес, как только меня не станет, сразу уезжай на свою новую квартиру в Читу, а об Иркутске забудь. Начни новую жизнь, Маша, я умоляю тебя, во имя нашей дружбы. Мне ты уже ничем не поможешь, зато я могу помочь тебе, и мне спокойней будет когда я…
Мы долго плакали, обнявшись, утешая и уговаривая друг друга. В тот день мы и обменялись паспортами. Спустя несколько дней Людочку забрали в больницу с моим паспортом, где она и умерла как Мария Александровна Великовская. Я была единственной, кто хоронил Людочку. В тот же день я позвонила в Читу, сообщая, что готова переехать. Вот так я и оказалась в Чите с новым именем — Людмила Васильевна Иванова. Моя единственная подруга оказалась человеком с благородной душой. Если бы не её план и не те обстоятельства, кто знает, как сложилась бы моя жизнь.
А дальше была учёба на историческом, статьи, диссертация, педагогическая работа, экскурсии. Я верила, что однажды встречу кого-нибудь из вас. Кто-то обязательно должен был приехать в места ссылки декабристов, обязательно!
Полина внимательно выслушала исповедь матери. Было очень грустно, что кто-то, очень давно, разлучил их. И вот, почти чужие друг другу пожилые женщины рассказывают о себе.
— Вы ездили в Москву? — поинтересовалась Полина. — Вы искали нас?
— Что за вопросы? — удивилась её мать. — Конечно. Это была удивительная поездка, полная надежд и впечатлений. Но увы, в Москве мне узнать ничего не удалось. Осторожные разговоры с прохожими и новыми жильцами ничего не принесли. В посольство Франции я побоялась идти, т. к. мной могли заинтересоваться и весь подлог раскрылся бы. Но уже более, менее ясная картина вырисовывалась. Я чувствовала, что Поля в Москве нет. А где же дочь? Решила обойти московские детские дома. Но здесь моя новая фамилия и имя сыграли со мной злую шутку. Хоть какую-то информацию о ребёнке мог получить только близкий или родной человек. А кто была я? Посторонний, чужой человек. Я перенесла тогда сильное душевное потрясение, не сумев найти тебя, Полина.
И снова старая женщина расплакалась. Сидя в темноте, Полина уже совсем не различала лица матери.
— Можно включить свет? — спросила она.
— Конечно, — немного оживилась Мария Александровна.
И снова они продолжили разговор, держа друг друга за руки.
— Как же я сразу не узнала тебя? —
— Я вас тоже не узнала. У меня была ваша фотокарточка, но вы там молодая.
— Когда ты ко мне привыкнешь, переходи на «ты», — попросила Мария Александровна свою дочь.
Полина улыбнулась:
— Обязательно.
— Когда ты родилась, твой отец дал тебе имя Полина. Тогда я и узнала о родовой тайне Шамнэ. О том, что они из рода Анненковых, и по их преданию тебе, пятому поколению, должна была перейти какая-то тайна, завещание. Когда меня забирали, я успела одеть тебе на шею старинный медальон.
Полина Павловна сняла с шеи медальон и протянула матери. Старая женщина ахнула, узнав знакомую вещь:
— Да, это он, — произнесла она, раскрывая его своими красивыми пальцами, — Полина и Иван, — прочла она.
— Если бы вы только знали, как долго я не могла понять значение этого медальона в моей жизни. Эти два имени не давали мне покоя, — поделилась Полина.
— Теперь ты знаешь ответ? — внимательно посмотрела на дочь Мария Александровна.
— Да, отец рассказал.
Мария Александровна на мгновение опустила глаза, затем всё же решилась и спросила:
— Он жив? Что с ним?
Полина бодро положила руки на плечи матери и сказала:
— Всё в порядке, мама. Он жив и помнит тебя.
— Прошу тебя, Полиночка, расскажи мне всё. Сил больше нет жить в неведении целых пятьдесят лет.
Теперь свой рассказ повела Полина. О своём детдомовском детстве, учёбе, рождении двух сыновей и внучки. О том, как несколько месяцев назад её вызвали в Париж, и куда она улетела на встречу с отцом. Затем последовала неприятная история о Жюле Шамнэ, упрятавшего Поля на целых пятьдесят лет в лечебницу.
— Он сошёл с ума? — не выдержала Мария Александровна.
— Нет, что ты, — заулыбалась Полина, — папа все эти годы писал книги. Он писатель. Очень многие книги он посвятил декабристам, освещая и изучая их жизнь.
Мария Александровна облегчённо вздохнула:
— Значит, все эти годы мы занимались одним делом — он писал о декабристах, я о них рассказывала.
Полина даже вздрогнула, осознав невероятное сходство двух судеб — матери и отца.
— И не только. Вы жили эти пятьдесят лет под другими именами, — выдохнула она.
— Полиночка, — решила перевести тему мать, — ты не против, чтобы остаться ночевать у меня? Я так не хочу, чтобы ты уходила в гостиницу.
— Это самое моё большое желание — быть с тобой, мама.
Полина обняла свою мать и расцеловала.
— Завтра выходные и мы сможем вдоволь наговориться. А теперь тебе пора отдохнуть, Полиночка, ты преодолела такой далёкий путь сюда, — забеспокоилась мама.
— Я шла к тебе целых пятьдесят лет, — прошептала Полина обнимавшей её матери, — и больше никуда я тебя не отпущу, мамочка.
XIII
Утро следующего дня женщины провели в беседах. А днём пошли гулять по городу, осматривая достопримечательности. Тёплый летний день согревал нашедшие друг друга сердца.