Лучший из худших-2
Шрифт:
Рация в шлеме «ожила»:
— Группа, на выход.
Не толкаясь, но при этом быстро и сноровисто мы полезли через люк и заняли круговую оборону.
Как всегда, я оказался возле Батыра и по сути в точности повторял все его движения. Самодеятельности мой наставник не поощрял, а мне ещё долго предстояло висеть у него на хвосте.
Дороги как таковой тут не было: обычная местность: холмы, овражки, лесок, поросший травой по колено. Травка-муравка, в принципе, знакомая. Ну то есть я и прежде такую видел, а вот назвать — при всём желании не смогу: ботаника никогда не была
В кустах стрекотала какая-то хрень, летали с места на место всякие букашки, солнце жарило как на сковородке.
Идиллия, которая расслабляла, вызывала желание раздеться до трусов и позагорать. Только кто ж мне такое позволит.
И собственно, больше ничего на горизонте не нарисовалось. По сути мы остановились где-то… Да хрен его знает где, но точно не на территории полевого лагеря. Или я его себе неправильно представляю, но тогда где же он?
Руку даю на отсечение — точно не здесь. Под землёй что ли?
— Что-то я не понял — а где лагерь? — растерянно замотал головой я.
— В километре отсюда, — терпеливым тоном произнёс Батыр.
— А чё так далеко? — удивился я.
Лучше плохо идти, чем хорошо ехать. Перспектива топать целый километр в полном боевом снаряжении… это такое, сильно на любителя. Чем дольше служишь, тем лучше осознаёшь сей непреложный факт.
— Так полагается.
Уточнить почему, не вышло. Появился офицер с погонами прапорщика — да, в этом мире, как и в своё время в царской России прапорщики относились к офицерскому составу, пусть и к младшему. Начни я рассказывать про них анекдоты — меня бы просто не поняли.
— Батыр, — он с сомнением посмотрел на меня, но всё же добавил:
— Ланской, за мной.
— Есть, господин прапорщик, — откликнулись мы и двинулись за офицером.
— Лан, контролируй левый сектор, правый беру на себя, — на ходу велел Батыр.
— Принято. Во что стрелять-то?
— В всё живое, что не будет напоминать человека, — усмехнулся мой шеф-инструктор.
Формулировка была расплывчатой, но я примерно понял.
— И внимательно под ноги смотри. Минзага здесь, конечно, нет, но можно вляпаться в какую-нибудь гадость. А то и на змеюку наступить. Сразу хочу предупредить: гадюки тут самые безвредные. Порой такие гады попадаются, что королевская кобра в сравнении с ними, всё равно, что уж. И противоядия от их укусов нет.
Пресмыкающихся я никогда особо не любил, так что принял совет во внимание. Прежде, чем делал шаг, старательно всматривался. Эти долбаные змеи казались мне просто уже везде.
Но потом удалось успокоиться. Эдак и до инфаркта «микарда» недалеко.
Запрета на разговоры не было, поэтому я задал ещё один вопрос:
— Почему минное заграждение не поставили?
— А смысл? — удивился Батыр, но потом сжалился и продолжил лекцию:
— Комплекс не просто полевой, а мобильный — и это ключевое слово. Постоянно перемещается с места на место. Ты понимаешь, какой это геморрой минировать и разминировать каждые несколько дней?
— Догадываюсь.
Он усмехнулся:
— Зная наших
— Роботы? — поёжился я.
— Типа того. При необходимости управление принимает оператор, ему уже сообщили о нас, так что проблем быть не должно.
Через пять минут, мы увидели и сам лагерь. Поскольку я не ожидал ничего феерического, так что не разочаровался, когда он попал в поле моего внимания. Лагерь представлял собой несколько кунгов, поставленных в замкнутый круг вроде гуситского табора, в центре были разбиты большие армейские палатки. Понятно, что вся эта история сворачивалась довольно быстро и за считанные часы могла сменить дислокацию без особой канители.
Меня заинтересовало, а где собственно находятся эти самые охранные автоматы, и Батыр показал на миниатюрные башенки сверху некоторых кунгов. Из башенок торчали почти невидимые с такого расстояния оружейные стволы.
— Это крупнокалиберные пулемёты. Если разом вжарят — превратят всё вокруг в лунный ландшафт. Кстати, там такой запас патронов — неделю воевать можно, — просветил меня Батыр.
— Ясно, — вздохнул я.
Правда, боюсь, от великана эти пулемёты не спасут, мы по нему долбили из пушек и всё бестолку. Хорошо, что великаны встречаются довольно редко, это просто нам повезло или, точнее сказать, — не повезло. От других тварей лагерь отмахается.
Офицер поднёс к глазам бинокль, всмотрелся и зачем-то покачал головой:
— Странно! Очень странно.
— Так точно, господин прапорщик, — подхватил Батыр, тоже пристально вглядываясь в свой бинокль.
Поскольку меня их разговор весьма заинтриговал, я тоже достал бинокль и стал наводить резкость.
Пока ничего странного: кунги как кунги — кстати, можно бы и подкрасить, местами уже довольно сильно шелушится. За такие вещи в учебке бы три шкуры с каждого сняли и заставили красить в три слоя.
Что ещё? Окна в кунгах скорее похожи на бойницы — ну, это понятно зачем. Палатки… тоже ничего особенного, я и в прошлом мире на такие вдоволь насмотрелся.
Но раз двое матёрых волков насторожились, значит, это «жужу» неспроста. Видимо, мне не хватает опыта, чтобы понять, что именно им не понравилось.
Я вопросительно посмотрел на инструктора, и, тот, не поворачиваясь ко мне, и, не убирая от глаз бинокль, понял, что от него хотят.
— Ни одной живой души. Такое чувство, что лагерь вымер, — пояснил Батыр.
Точно! Так и есть, пусть я сразу и не обратил на этот факт внимания. Сконцентрировался на всяких мелочах, упустив главное. Век живи — век учись.
— Именно, — подтвердил прапорщик, — а ведь мы выходили с ними на связь примерно час назад. Понятно, что часть персонала могла, конечно, отправиться на вылазку — это в порядке вещей, но пустовать лагерь не должен, — задумчиво добавил он. — Нас уже должны были увидеть и выйти на связь.
— А мы можем связаться с лагерем через наши рации? — спросил я.