Лучший из худших
Шрифт:
Я выжил на зло вам, суки позорные!
– Встать! А ну встать! — орут над ухом.
Подходит кто-то ещё, я ничего не понимаю, просто догадываюсь, что обстановка меняется: крики пропадают, меня обхватывают с двух сторон, отрывают от пола и куда-то тащат. И мне абсолютно всё равно — куда, лишь бы прочь от этого места.
Больше всего на свете боюсь отрубиться и потерять сознание. Тогда меня снова кинут в «собачник» и опять заставят дышать хлоркой. Второго раза я не перенесу, и потому продолжаю находиться на стрёме, краешкам сознания мониторя
Меня затаскивают в другое помещение: более светлое и чистое. Включается обоняние (а я думал, что всё — потерял его), ноздри чувствуют специфические запахи медучреждения.
От этой мысли становится легче. Даже военные медики дают клятву Гиппократа, ну не станут же надо мной и здесь издеваться…
Двое парней в форме — в одном узнаю выводного, укладывают меня на кушетку.
Появляется кто-то в белом халате. Никак не могу сконцентрироваться на лице, оно расплывается пятном. Но это явно женщина.
В её руках шприц. Вот его я почему-то вижу отчётливо. Палец давит на поршень, из иглы прыскает тонкая струйка.
Плечо протирают спиртом, рука у медика лёгкая — укол я не ощущаю. Или это тело уже перестало реагировать…
Накатывает жуткая апатия. Она ломает последние остатки воли. Глаза слипаются сами собой. Темнота…
Понятия не имею, сколько прошло времени, но сознание выныривает на поверхность.
Открываю глаза.
Оказывается, я больше не лежу на кушетке, а сижу в кресле, чем-то похожем на зубоврачебное. Только напротив находится отнюдь не стоматолог, а человек с очень неприятным лицом, я инстинктивно ощущаю исходящую от него опасность. На нём голубой жандармский мундир, один синий просвет на светлом погоне и нет звёздочек — понятно, ротмистр.
Рядом пожилой мужчина в штатском. Вид у него как у киношного профессора: седые, слегка взлохмаченные волосы, очки в толстой оправе и слегка рассеянный взгляд, однако очень живой и умный взгляд.
А ещё он маг, вокруг него переливается довольно плотная аура. И маг, видать, не из последних.
– Что скажете, господин Гагарин? — интересуется жандарм.
От такой родной и знакомой фамилии я невольно улыбаюсь. Хотя, конечно, никакого отношения к Юрию Гагарину маг не имеет. Гагарины — княжеский род. Не самый знатный, конечно, но представленный в Сенате, как и моя семья… Бывшая семья, к которой у меня даже не было возможности привыкнуть.
– Он очнулся. Вы хотите, чтобы я говорил при нём? — удивляется князь.
– Но вы же потом сделаете всё, чтобы Ланской забыл о нашем разговоре, — замечает собеседник.
– Сделаю, конечно, только не понимаю, зачем расходовать ману для случаев, когда можно преспокойно обойтись без неё?
– Давайте я буду решать такие вопросы, — недовольно морщится жандарм.
– Хорошо, господин ротмистр. Отвечаю на ваш вопрос: обряд шельмования был проведён безукоризненно, Ланской не может принимать ману и использовать её.
– Это точно?
– Вы меня обижаете, ротмистр.
– Хм… — лицо жандарма становится
– А вы видели эту дверь? — усмехается Гагарин. — Нет? А я на неё смотрел. Там же все петли проржавели. И держалась она на одном чистом слове. Не надо искать магию там, где всё объясняется естественными причинами.
В голосе князя появилось раздражения:
– И, пожалуйста, не надо больше дёргать меня по пустякам и надуманным поводам.
– Хорошо, ваше сиятельство. Приму это к сведению. Большое спасибо, что помогли успокоиться. А теперь сделайте, пожалуйста, так, чтобы это событие было вычеркнуто навсегда из памяти Ланского.
– Только из уважения к вам, — Князь склонился надо мной и что-то забормотал.
Темнота… снова темнота.
Снова будто щёлкнула невидимая лампочка. Я пробудился, но уже не в «кабинете стоматолога». Камера, явно одиночка…
Судя по знакомому зелёному цвету стен — та самая гауптическая вахта, куда меня упекли.
Странное, очень странное чувство в голове — слишком лёгкая и пустая. Такого обычно не бывает даже после хорошего секса.
И тут снова всплывает недавняя сценка с жандармом и Гагариным. Оп-па! Я ведь я всё помню, причём не отрывками. Да, в моей голове хотели покопаться, но что-то пошло не так.
Ни хрена-то я не забыл!
Помню, кто я и откуда, как попал в это мир, из-за кого, тюрьма, армия, увольнение, драка с юнкерами, жаркая ночь с Олей, губа, зауряд-прапорщик, которому, наверное, мечтает набить морду весь гарнизон и однажды это всё-таки произойдёт, «собачник» с хлоркой, медсестра со шприцем, жандарм и инопланетяне… тьфу ты! Жандарм и князь Гагарин!
Не так уж и просто сломать товарища Ланского! Не каждая магия смогёт или сможет… Какой — ни какой, а повод для гордости.
А ещё я кажется понял, что происходит со мной, откуда берутся те странные силы, которых, как все считают — быть не должно.
В секунды беды и отчаяния, когда мне грозит настоящая опасность, верх над моим сознанием берёт настоящий Ланской, тот, в чьём теле я оказался не по своей воле.
Именно он управляет мной и творит эти чудеса. А почему? Скорее всего, потому, что шельмование отрезало от магии его, а не меня. А он тогда черпает её через мои ресурсы.
Сделав это открытие я похолодел: что если настоящий Ланской постепенно станет сильнее и каким-то чудом возьмёт верх надо мной? Неужели тогда я исчезну и растворюсь в нигде?
Нет, ну вас на хер, господа хорошие! Побуду-ка я эгоистом. Если я не владею магией сам, значит, этому надо научиться. Для этого необходимо понять основные принципы, как это происходит.
Да, но где можно отыскать ближайшего учителя? До кого я могу дотянуться, находясь в части?
Разве только до поручика Шереметевой… Кстати, в последнее время она явно стала выделать меня и как-то странно поглядывать в мою сторону. Выходит, карты сами прут мне в руки…