Лучший из худших
Шрифт:
– Вы мне мешаете. Дайте пройти.
– Ланской, — внезапно сказал он.
– Что?! — былая расслабленность куда-то исчезла, я напрягся.
С чего бы это первому же встречному называть меня по фамилии. Мягко говоря, это было подозрительно.
– Ну, давай знакомиться, мой спаситель! И да, нам надо поговорить.
Глава 31
Я внимательно вгляделся в собеседника. Теперь стало понятно, почему мне его лицо показалось знакомым. Это был тот самый
В прошлый раз, спасаясь от Ольгиного мужа, я «приземлился» у него на балконе и выходил через его дверь.
– Здравствуйте! — кивнул я. — Только, извините, мне некогда — я спешу.
– В часть?
Я кивнул.
– Знаете, после того, что вы для меня сделали — я просто обязан вас отблагодарить. Давайте подброшу вас на своём автомобиле.
Я прикинул: на машине получится всяко быстрее, чем пересаживаясь с автобуса на автобус. Да и вроде на маньяка мужчина был не похож.
– А давайте, коли не шутите, — сказал я.
– Какие уж шутки. Пойдёмте, моя машина припаркована поблизости. Домчу с ветерком.
Мы вышли из подъезда. Мужчина махнул рукой:
– Вот она, моя ласточка.
Я присмотрелся: явно не новый седан бежевого цвета, заднее крыло помято и небрежно отрихтовано.
Проследив мой взгляд, собеседник ответил:
– Наши с вами общие знакомые постарались. Потом, при случае расскажу эту историю.
Он нырнул в автомобиль и открыл со своей стороны пассажирскую дверь.
– Садитесь.
Я опустился на сидение из кожзама. Рука автоматически поискала ремень безопасности — привычка, вдолбленная ещё с ранних лет отцом. Тот при всей безбашенности натуры в вопросах управления автомобиля отличался крайней осторожностью, говоря, что бережённого бог бережёт.
Однако ремня не оказалось.
– Не волнуйтесь, я вожу аккуратно. Модель у меня, как видите, раритетная. На таких ещё не было принято ставить ремни безопасности. А потом я как-то привык, — сообщил собеседник.
И только тут до меня дошло. Он откуда-то знал мою фамилию. Хотя… если учесть, что морду Ланского когда-то часто полоскали по телеканалам после того, как упрятали в тюрьму, неудивительно, что многие знают и помнят меня в лицо.
И всё-таки я не постеснялся задать ему этот вопрос:
– Откуда вы знаете, кто я?
Он усмехнулся.
– Профессия обязывает.
– Профессия? — нахмурился я.
Мужчина кивнул.
– Именно. Что ж, имею честь представиться: капитан Санкт-Петербургского отделения по охранению общественной безопасности и порядка Гартинг Аркадий Михайлович. И да — прямой потомок того самого Гартинга.
Фамилия, в отличие от названия ведомства, ничего мне не говорила. А вот сама контора…
– Охранка, — невольно вырвалось у меня.
Причём, это были лично мои воспоминания, а не Ланского. В детстве читал много книжек про революционеров
Собеседник поморщился.
– Знаю, что особых симпатий к моему ведомству испытывать не принято, но на правах старшего по возрасту и званию хотел бы попросить вас не называть его так. Да, понимаю, что полное название звучит довольно долго, так что для удобства величайте просто Охранным отделением. Тогда я не обижусь.
– Приношу извинения, господин капитан. Случайно получилось, — повинился я.
– Договорились, — усмехнулся он и как-то странно посмотрел на меня, словно что-то проверяя. — И да, мы, конечно, оба — люди служивые, но ведомства у нас всё-таки разные. Я — полицейский чин. Вы, — он внимательно осмотрел меня и остановил взгляд на погонах, — вижу, что успешно сдали экзамен и стали солдатом императорского батальона особого назначения. Так что обращайтесь ко мне запросто — по имени-отчеству, без чинов.
– Хорошо, Аркадий Михайлович. Без чинов, так без чинов.
– Отлично, — улыбнулся он. — Думаю, мы с вами сработаемся.
– Что значит — сработаемся? — удивился я.
– А какой может быть смысл в этом выражении, кроме прямого? Вы спасли мне жизнь. Я оценил это. С этого дня вы — внештатный сотрудник Охранного отделения со всеми вытекающими последствиями.
– Стоп-стоп! — заговорил я, перебивая собеседника. — Не могу понять, какая здесь связь! Охранка… Простите, Охранное отделение, занимается политическим сыском. Но где та политика, а где я — простой солдат?!
– Политика — она везде, — философски заметил Гартинг. — И на гражданке, и в армии. Порой она может проявлять весьма причудливые очертания. Мы не только ищем бунтовщиков и неблагонадёжных лиц, мы расследуем случаи чудовищной коррупции, которая охватила многие сферы нашего общества. Иногда нам приходится работать инкогнито… под прикрытием — как говорят в киношных детективах. Хотя… Зачем я вам это рассказываю?!
Я пожал плечами:
– Действительно — зачем?
– Вы — единственный человек в городе, который действительно знает, кто я такой, и какое учреждение представляю.
– Откуда такое доверие? — хмыкнул я.
– Результат тщательного анализа вашей личности, Ланской. Кроме того… — он ухмыльнулся, — уж коли судьба свела нас, глупо терять такой шанс. Мы можем быть полезны друг другу.
– То есть готовите меня в филеры, да? — грустно протянул я.
– Филеры?! — удивлённо воскликнул Гартинг. — Боюсь, ваших нынешних талантов не хватит, чтобы освоить эту непростую профессию. Здесь нужен большой опыт оперативной работы, умение оставаться невидимым для объекта и масса других важных вещей… До филера вы не дотягиваете, Ланской. Вот годиков через пять-десять…