Лучший из лучших
Шрифт:
За королевским паланкином шли носильщики с дарами для пророчицы: мотками медной проволоки, кожаными мешочками с крупной солью, горшками бусин, шестью огромными бивнями, рулонами ярких тканей, ножами, сделанными королевским кузнецом, с рукоятками из рога носорога – целое состояние в уплату за слова, которые, как надеялся Лобенгула, принесут ему утешение.
Тропа раненой змеей извивалась среди холмов: между вершинами крутых гранитных скал виднелась только узкая полоска неба, на которой не хватило места солнцу. Густые колючие кусты теснили дорогу, смыкаясь над головой и образуя жуткий тоннель. В воздухе висела тяжелая тишина: ни пения птиц, ни писка животных, торопливо
Базо крепко сжал древко ассегая и повел отряд с прежней скоростью, поворачивая голову из стороны в сторону, высматривая опасность. Под потной кожей перекатывались тугие, как пружина в капкане, мускулы, готовые бросить тело вперед, если за поворотом покажется враг.
Тропу пересекал медленно текущий ручей с зеленой водой. Почти не замедляя хода, Базо легко запрыгал по скользким камням, покрытым водорослями. Через пятьдесят шагов кустарник поредел, скалы сдвинулись, образуя естественный проход, над которым вздымалась отвесная стена. Здесь один-единственный храбрый боец, вооруженный копьем, мог удержать тысячу нападающих. Базо огляделся наметанным взглядом воина, потом посмотрел на высокий уступ, где примостилась маленькая хижина для дозорных.
Уперев основание длинного красного щита в землю, Базо крикнул:
– Я, Базо, индуна тысячи воинов, требую пропустить меня!
Громовой голос разбился о каменные стены, отдаваясь бесчисленными отзвуками.
– Кто послал тебя потревожить духов земли и воздуха? – сварливо ответил старческий голос. На краю уступа появилась тощая, как скелет, фигура.
– Я пришел от имени короля Лобенгулы, Черного Быка матабеле!
Дожидаться разрешения Базо посчитал ниже своего достоинства: он забросил щит на плечо и одним прыжком влетел в зловещий проход.
В узком коридоре идти можно было только гуськом. Под босыми ногами воинов хрустел серый песок со сверкающими блестками слюды. Проход повернул назад и неожиданно вывел в потаенную долину, со всех сторон окруженную отвесными скалами, – другого пути в нее не было. Землю покрывала пышная зеленая трава, прозрачный поток воды падал с уступа возле входа и бежал дальше извилистым ручейком.
Посреди долины, на расстоянии тысячи шагов от входа, стоял крохотный поселок из двадцати расположенных по кругу хижин. Базо махнул копьем и выстроил воинов по обе стороны тропинки, ведущей к селению. Они стояли молча, не шелохнувшись, пока не послышался отдаленный напев носильщиков. Наконец из прохода в скалах вынесли королевский паланкин – по сигналу Базо воины дружным хором подхватили хвалебное приветствие.
Король и его приближенные два дня стояли лагерем возле ручейка, дожидаясь, пока Умлимо решит их принять.
Каждый день ее служители приходили к Лобенгуле от имени пророчицы за подарками и данью. Посланцы, колдуны и ведьмы рангом пониже, были самые разношерстные: сумасшедшие, с безумными глазами, отмеченные прикосновением духов, которым служили; молодые девушки с раскрашенными телами, смотревшие пустым взглядом курильщиков конопли; мудрые всепонимающие дети, которые в отличие от своих сверстников не смеялись и не играли. Древние старики и старухи с хитрющими глазами тихо и льстиво разговаривали с королем, обещая: «Может быть, завтра. Кто знает, когда сила предвидения снизойдет на Умлимо».
На рассвете третьего дня Лобенгула послал за Базо. У королевского костра ждал Ганданг, разодетый в парадную форму: перья, меха, кисточки коровьих хвостов на локтях и коленях. Рядом сидели еще шестеро старших вождей.
– Базо, мой славный топор с острым лезвием, я выбрал тебя: ты встанешь позади меня на встрече с Умлимо, чтобы прикрыть мою спину от предательского удара, – приказал Лобенгула.
Базо напыжился, гордый таким знаком королевского доверия.
Дорогу
Повинуясь кивку отца, Базо поставил резной табурет у входа в пещеру, и Лобенгула с благодарностью опустился на него. Базо встал за спиной короля, сжимая в руке ассегай, направленный лезвием на темную дыру в скале.
Внезапно из пещеры раздалось жуткое шипение и свирепый рык разозленного леопарда. Звук был такой громкий и правдоподобный, что закаленные старые воины невольно вздрогнули и отшатнулись, огромным усилием воли заставив себя устоять на месте. Старая ведьма хихикнула и пустила струйку слюны на подбородок.
Снова наступила тишина, но теперь в ней чувствовалась угроза: кто-то невидимый наблюдал за пришельцами, притаившись в непроницаемой темноте пещеры.
Вдруг раздался голос – нежный и звонкий голос ребенка. Он шел не из пещеры, а прямо из воздуха над головой короля. Все подняли глаза, но ничего не увидели.
– На холмах засияют звезды, и Черный Бык не сможет их погасить.
Вожди придвинулись друг к другу, словно в поисках поддержки, и все стихло. Базо бросило в дрожь. По спине между лопатками щекотно стекали струйки пота – будто насекомые бегали. Послышался другой голос, и Базо резко повернул голову: звук шел из-под земли под ногами короля и казался мурлыканьем обольстительной красавицы.
– Солнце засияет в полночь, и Великий Слон не сможет его погасить.
И вновь воцарилась пугающая тишина.
Со скалы над головами пришельцев раздался хриплый нечеловеческий крик, похожий на карканье черной вороны:
– Прислушайся к мудрым словам лисицы, а не лиса, Лобенгула, король…
Голос осекся, в темной пасти пещеры что-то зашуршало. Старая ведьма, сидевшая у ног Лобенгулы, кивая и усмехаясь, неуклюже поднялась и выкрикнула приказ на непонятном языке. В пещере что-то мелькнуло – Лобенгула и вожди пришли в смятение: они сто раз приходили сюда, но никогда не видели ни самой Умлимо, ни каких-либо признаков ее пребывания в глубине горы.
Сейчас происходило нечто выходившее за рамки ритуала и традиций. Старуха бросилась вперед, злобно ругаясь. Теперь можно было разобрать, что творится в темноте: два жутких прислужника Умлимо пытались остановить кого-то маленького и более ловкого. Им это не удалось – человек вырвался из похожих на когтистые лапы цепких рук и выбежал на порог пещеры. В лучах утреннего солнца появилась Умлимо.
От ее поразительной красоты все, даже король, ахнули и вытаращили глаза.
Девушка была в расцвете женственности, материнство еще не оставило следа на ее теле. Соблазнительный, как спелый фрукт, живот переходил в тонкую, словно у юноши, талию. Намазанная жиром гладкая кожа светилась темным янтарем. У девушки были длинные, гибкие, точно шея цапли, руки и ноги, изящные ладони и стопы. Обнаженное тело украшала лишь нитка алых бус, завязанная узлом на уровне впадинки пупка. Изгиб бедер образовывал широкую чашу, на дне которой лежал пушистый треугольник – словно маленький зверек, обладающий отдельным телом и существованием. Голова держалась на длинном стебельке шеи; короткие волосы обнажали аккуратные уши. У девушки были восточные черты лица: огромные раскосые глаза, высокие скулы, прямой точеный нос – но рот страдальчески искривился, глаза, не сводившие взгляда с молодого вождя за спиной короля, затуманились слезами.