Лучший из лучших
Шрифт:
– Стало быть, это правда, – кивнул Мунго и задумчиво добавил: – Каким влиянием обладает эта пророчица?
– Умлимо – наследственный титул вроде полубогини-девственницы. Истоки ее культа уходят глубоко в прошлое, задолго до прибытия сюда матабеле – возможно, на тысячу лет назад или даже больше. Сначала Мзиликази, потом Лобенгула попали под ее чары. До меня доходили слухи, что Лобенгула прошел обучение колдовству под руководством Умлимо в холмах Матопо.
– То есть она оказывает влияние на матабеле?
– Еще какое! Без нее Лобенгула не примет ни одного важного решения.
– А если она умрет в тот день, когда мы перейдем границу Матабелеленда?
– Тогда король и его воины придут в ужас. Скорее всего они совсем потеряют голову. Без Умлимо ее талисманы не имеют силы, ее советы извернутся, как змея, принося вред тому, кто им следовал. Матабеле растеряются. Понадобится месяца три, не меньше, чтобы выбрать новую пророчицу, – все это время они будут беззащитны.
– Зуга, возьмите отряд всадников – самых лучших и опытных, – езжайте к этой ведьме и уничтожьте ее вместе со всеми колдунами.
Уилл Дэниел, сержант в отряде Зуги, сохранил канадский акцент, несмотря на двадцать лет, проведенные в Африке. Он воевал с туземцами на Фиш-Ривер и в Зулуленде; хвастался, что в битве при Улунди одним выстрелом убил трех воинов Кечвайо, снял с одного скальп и сделал из него кисет; повидал мятеж в Газаленде и дрался у Маджуба-Хилл против свободных бюргеров республики Трансвааль – Уилл Дэниел ввязывался в любую стычку и приобрел репутацию головореза. Он был крупным мужчиной, с выдающимся брюшком, узловатыми кулаками, кривыми ногами кавалериста, преждевременной лысиной и большими круглыми ушами, похожими на уши дикой собаки. Сержант все время широко улыбался, показывая белые зубы, но взгляд маленьких глазок оставался холодным.
– Этот человек – именно тот, кто вам нужен, – посоветовал Мунго Сент-Джон, – и вовсе не обязательно ему доверять или испытывать к нему симпатию.
Джим Торн, правая рука Уилла Дэниела, был таким же кровожадным головорезом, хотя и вполовину меньше размером. Даже африканскому солнцу за много лет не удалось изменить землистый цвет кожи изможденного выходца из трущоб восточного Лондона. Доктор Джеймсон выпустил Торна из тюрьмы Форт-Виктории, где тот ждал суда за то, что до смерти избил слугу-машона хлыстом из шкуры носорога. Помилование зависело от поведения Торна во время похода.
– Так что можете всецело положиться на него в случае необходимости, – заметил Мунго в разговоре с Зугой.
Остальные тринадцать спутников Зуги были ничуть не лучше этих двоих. Все добровольцы подписались на условиях, предложенных в договоре доктора Джима, который тот хорошенько припрятал: ни губернатору в Кейптаун, ни правительству Гладстона в Уайтхолл копий договора не направили, потому что добровольцам обещали землю в Матабелеленде, а также долю скота и сокровищ – в документе открыто использовалось слово «трофеи».
Во время первой же ночевки Уилл Дэниел втихомолку подкрался к Зуге, который спал чуть в стороне от остальных. Стоило Дэниелу наклониться над спящим, как жилистая рука внезапно обхватила его за шею, а дуло револьвера вышибло дух, с силой воткнувшись в
– В следующий раз получишь пулю, – прошипел Зуга.
Уилл ухмыльнулся, в лунном свете блеснули зубы.
– Мне говорили, что вы воробей стреляный, – одобрительно заметил он.
– Чего надо?
– Мы с ребятами хотим продать наши права на землю – три тысячи моргенов на каждого, это девяносто тысяч акров. Вам они обойдутся всего по сотне.
– Вы их еще не заработали.
– Ну, шкипер, придется вам рискнуть.
– Сержант, по-моему, вы сейчас должны стоять на посту.
– Да ведь я всего на минутку отошел, сэр.
– В следующий раз я лично пристрелю тебя за то, что оставил пост – и военного трибунала дожидаться не стану.
Дэниел на мгновение вгляделся в его лицо.
– Пожалуй, и впрямь пристрелите! – невесело усмехнулся он.
Зуга повел отряд на юг, потом на запад – по лесам, где когда-то давным-давно охотился на стада слонов. Теперь ни одной зверюги с бивнями не осталось, даже стада мелкой дичи стали невероятно пугливы в результате безудержной охоты новых поселенцев и бросались прочь, едва заметив приближение группы всадников.
Баллантайн избегал дорог, проложенных между краалями военных отрядов матабеле, а мимо встречающихся на пути поселений и возделанных полей вокруг них проходил по ночам. Зуга знал, что Лобенгула созвал всех в Табас-Индунас, и тем не менее вздохнул с облегчением, увидев над верхушками деревьев гранитные вершины холмов Матопо. Следуя за ним, всадники по одному въехали в ущелье с крутыми склонами.
Ночью к Зуге пришла депутация – четверо, во главе с Уиллом Дэниелом и Джимом Торном.
– Шкипер, все парни проголосовали. Мы согласны отдать все свои участки за сотню. – Уилл льстиво улыбнулся. – Ни у кого из нас нет денег, чтобы отпраздновать возвращение домой, а у вас пояс набит монетами. Там небось целое состояние. На что оно вам, если пуля матабельского снайпера попадет между лопаток?
Уилл по-прежнему улыбался, но в глазах стояла неприкрытая угроза. Если Зуга откажется от сделки, то вполне может получить пулю в спину. И тогда они все равно поделят его денежки.
Зуга подумал, не дать ли уродливому громиле-сержанту отпор. Да ведь этих головорезов пятнадцать человек! Золото может стать его смертным приговором. Вот ведь влип – точно мало ему было молодцов Лобенгулы!
– У меня всего семьдесят пять соверенов, – хмуро ответил он.
– Сойдет, – согласился Уилл. – Майор, мы продаем за бесценок!
На последней странице блокнота Зуга написал контракт на продажу пожалованных участков, и двенадцать человек его подписали. Уилл Дэниел и еще двое неграмотных поставили крестики. Потом вся компания переругалась, занявшись дележкой соверенов.
Избавившись от золота, Зуга облегченно вздохнул. Засовывая блокнот в седельную сумку, он вдруг подумал, что если действительно удастся захватить Матабелеленд, то Уилл Дэниел прав – земли достались ему по дешевке. Баллантайн решил, что, вернувшись к Джеймсону, скупит все участки, которые беспутные бродяги согласятся продать за бутылку виски.