Лучший мужчина

Осборн Мэгги

Он зашел в комнату и остолбенел.

— Боже мой…

Он осмотрел зеленое шелковое платье сверху донизу. И только потом осмелился заглянуть в глаза Фредди.

— Ты самая красивая женщина из всех, что мне довелось видеть!

Фредди смотрела на него искрящимися глазами. Смотрела, немного кокетничая. Сегодня она впервые после смерти отца надела яркую одежду — до этого Дэл видел ее лишь в темном. Сейчас она выглядела чудесно — о том свидетельствовало отражение в зеркале; но ей необходимо было услышать об этом от Дэла, хотелось увидеть свое отражение в его глазах.

Они долго молчали, глядя друг на друга. Фредди чувствовала, что во рту у нее пересохло, чувствовала, как гулко бьется ее сердце.

Если бы вечер на том и закончился, она все равно запомнила бы его на всю жизнь и лелеяла бы воспоминания об этих мгновениях. Музыка, аромат духов, корзины с цветами… И этот страстный взгляд Дэла.

Он шагнул к ней и осторожно коснулся ее руки. Затем положил ладонь ей на талию и церемонно повел к столу. Все эти торжественные приготовления к ужину выглядели довольно странно — ведь они так долго ели, сидя на земле, ели из оловянных мисок… Фредди чувствовала себя так, будто играет роль, но только слов своих она не знала. А если бы и знала, то рядом с ним — его дыхание согревало ее щеку — все равно не вспомнила бы слова.

Дэл выдвинул для нее стул, и Фредди села, прошелестев шелками. Официант расстелил у нее на коленях белую льняную салфетку, второй официант налил ей бокал вина. Фредди так нервничала, что забыла о пагубном пристрастии Дэла, и, когда он накрыл свой бокал ладонью и покачал головой, давая официанту знать, чтобы ему не наливали, она спросила:

— Ты не хочешь вина?

— Нет, — ответил Дэл. Глубоко вдохнув, он добавил: — Чтобы опьянеть, мне достаточно посмотреть на тебя.

Фредди даже рот раскрыла от удивления. Она и представить не могла, что Дэл способен произнести такие слова. Дэл, который держался в седле так, будто конь был частью его самого, который умел навести порядок в стаде даже самой темной ночью, Дэл, который с криками и проклятиями переправлял животных через полноводные реки, который был безжалостен к себе и окружающим… Она могла бы поклясться, что этот человек не может быть нежным, что он не знает ласковых слов.

Едва официанты сняли серебряные крышки с блюд, как Фриско приказал им уйти.

Фредди облизала губы, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то слова, уместные в данной ситуации. Но глядя на этого нового, незнакомого Дэла, она совсем не находила слов. Внезапно ей пришло в голову, что и он испытывает те же затруднения — ведь она, Фредди, нарядная и надушенная, кажется ему такой же странной и незнакомой.

Фредди снова облизала губы. Пригубив вина, окинула взглядом блюда.

— Выглядит замечательно, — пробормотала она, прекрасно понимая, что в своем нынешнем состоянии не проглотит ни кусочка.

Дэл поднял глаза к потолку. Помолчав немного, откашлялся и произнес:

Один лишь твой вздох — я на казнь обречен.Один только ласковый взгляд — я прощен [3] .

Он вертел в руках пустой бокал; взгляд его был прикован к полной упругой груди, выступавшей в глубоком вырезе платья.

Фредди судорожно сглотнула и выпалила первые же пришедшие на память строчки:

Покинуть лес? Не думай и пытаться.Желай иль нет — ты должен здесь остаться.Могуществом я высшая из фей -Весна всегда царит в душе моей.

3

Байрон. «Стансы для музыки».

Улыбнувшись, Дэл продолжил цитировать Шекспира, строки которого вспомнила Фредди:

Тебя

люблю я.Следуй же за мной.К тебе приставлюЭльфов легкий рой.

Фредди подхватила:

Чтоб жемчуг доставать тебе со дна,Баюкать средь цветов во время сна.

Рассмеявшись, Дэл тихо продолжал:

Вечерних облаков каймаХранит свой нежный цвет,Когда весь мир объяла тьмаИ солнца в небе нет.Как в глубину душевных тучТвой проникает взгляд:Пускай погас последний луч -В душе горит закат.

Фредди не могла опомниться от потрясения. Она поверить не могла, что слышит эти стихи из уст Дэла. И потом… Все это слишком уж походило на сон. Еще сегодня утром она была женщиной-ковбоем — и вдруг превратилась в прекрасную даму, за которой ухаживает галантный кавалер.

— Дэл, — прошептала она, глядя в его воспаленные от желания глаза, — что ты делаешь?

— Пытаюсь тебя соблазнить. Пытаюсь на этот раз сделать все как положено, — заявил он без обиняков, но глаза его при свете свечей казались удивительно теплыми.

Резкость — и одновременно нежность… В этом был весь Дэл. В пламени свечей черты его лица приобрели непривычную мягкость. Розоватые блики плясали на его руках, искрились в хрустале бокала. Он не сводил с нее глаз с тех пор, как вошел в комнату. Фредди помнила, каким было его тело, его мускулистые ноги и твердый плоский живот, но сейчас не тело, а взгляд Дэла заставлял ее чувствовать странное тепло и слабость, словно вся она под ним плавилась и растекалась. Взгляд этот был теплым и ласковым, когда он читал стихи, и становился тяжелым и пристальным, когда он молча пожирал ее глазами, сгорая от желания.

Фредди стала замечать, что испытывает странное беспокойство. Тепло, растекавшееся по телу, начинало переходить в жар, по спине же пробегала нервная дрожь. Взяв в руку вилку, Фредди уставилась в свою тарелку. Она ела, но не чувствовала ни запаха, ни вкуса. Слушая стихи, краснела, когда строчки становились опасно созвучными ее ожиданиям.

За спиной Дэла соблазнительно и таинственно поблескивало шелковое покрывало на кровати. Вся комната — кроме освещенного свечами стола и этого серебристого светлого пятна — погрузилась во мрак. В открытое окно лилась музыка, сладостная и манящая. Губы Фредди дрожали; дрожали и пальцы. Пламя свечей освещало все лицо Дэла, но она видела лишь его глаза и губы. Вдруг подумалось: если он ее сейчас не поцелует, то она, возможно, лишится чувств.

Словно прочитав ее мысли, Дэл встал и подал ей руку. Они стояли так близко друг от друга, что подол юбки касался его ног. Он провел кончиком пальца по ее губам. Фредди закрыла глаза и покачнулась, когда он, словно снимая с ее шеи невидимые соринки, задержал руку на вырезе платья. Ей казалось, она вот-вот задохнется; казалось, сердце вот-вот остановится… Когда же губы его наконец впились в ее уста, из груди Фредди вырвался стон облегчения.

Охваченная желанием, она готова была прижать Дэла к себе и ответить на его поцелуй, но он, к ее изумлению, чуть отстранился. Он придерживал ее рукой за талию, и теперь губы его лишь касались ее губ. Затем он принялся осыпать легкими, почти неосязаемыми поцелуями ее веки, виски, щеки… Но постепенно все крепче прижимал к себе, давая почувствовать всю силу своей страсти.