Лучший полицейский детектив

Моргунов Владимир

— Очень приятно, — поздоровались коллеги и стали рассаживаться за стол.

— Слава богу, что сегодня — базарный день, практически — нет пациентов.

— У нас — такая же картина. Зато на выходных они отводят душу!

— Аналогично и симметрично, — засмеялись все.

— И лишь один из присутствующих может сказать, что не страдает от избытка пациентов.

— Ванечка, Вы правы, как всегда. Психиатров боятся, поэтому не идут на прием. Я всех своих пациентов назубок знаю.

— Зато это помогает при проведении комиссионных экспертиз! — заметила

Дина, — Впрочем, в районе их не делают.

— А я не всегда жила в районе и представьте, делала такие экспертизы, — ответила пожилая психиатр.

Дина пожала ей руку.

— Я тоже.

Они стали обмениваться профессиональными воспоминаниями, о которых всем было очень интересно послушать.

— Хорошо, что еще существует порядок принудительного лечения таких агрессивных больных! Я читал, что в Европе такие медицинские меры принудительного лечения отменяют, — возмутился Гаврилов.

— Но как? Как же бороться с таким пьяницей, который, с топором в руках, гоняет вокруг хаты всю семью и кричит, что убьет их?

— Получается — только уговаривать. С европейской точки зрения, принудительное лечение является нарушением прав человека.

— О как? Значит, по такой логике вещей, нарушать права такого больного нельзя, а права остальных здоровых людей — можно? — удивились все присутствующие.

— Надеюсь, что у нас до такого маразма не дойдет! — оптимистично заявил Муслий.

— Ладно, Иван Григорьевич, сегодня мы собрались праздновать в Вашу честь, а перешли, как обычно, в профессиональную плоскость. Предлагаю тост за замечательного отца! Как там Ваша дочка поживает, кстати?

— О, все хорошо. Твоя тезка, Валера, смышленая не по годам. На этой неделе им задали сочинение на социальную тему «роль отца в современной семье». Представляете, большинство написало, что вообще отцы сейчас никакой роли не играют! Это просто ужас! Да чего докатилось!

— Но, к сожалению, это — правда, — грустно заметила Дина.

— Я знаю. И я в шоке от этого! Так что, Валера, мотай на ус. Принимай участие в жизни детей.

— Стараюсь. Если бы еще было когда этим заниматься!

— А моя Валерия знаете что написала? О том, что в песне поется, что папа может быть кем угодно, только мамой не может стать, а мой папа стал мне мамой! Вот!

— Какая умничка!

— Да! Она у меня такая! Вся в маму свою пошла! Вот бы видела та…

— Иван Григорьевич, видит. И поверьте — радуется! — принялась успокаивать коллегу Нелли Ивановна.

Дина слушала и думала о том, как полезно было бы услышать слова Ивана Григорьевича ее мужу. Но он их никогда не услышит!.. У Игоря со временем стал такой нелюдимый характер, что даже если Дину приглашали в гости всей семьей к кому-нибудь, то он никогда не шел вместе с ними. Ей от этого было больно и грустно. Приходилось объяснять всем, что Игорь очень занят очередным изобретением или на даче. Но чувствовала она себя при этом чуть ли не соломенной вдовой. Дина начинала бояться, не скрываются ли за этим симптомы какого-нибудь

начинающегося душевного заболевания. Пока что она надеялась, что муж просто стесняется того, что не смог занять соответствующую социально значимую ступеньку в местном обществе.

Общение с коллегами очень хорошо подействовало на подолян. Они почувствовали, что не одни варятся в собственном соку, что и у других есть подобные проблемы.

Неожиданно их веселье прервал телефонный звонок. Лаборантка Гаврилова с удивлением протянула трубку Муслию:

— Это — Вас.

— Смотри, даже здесь нашли! — засмеялся Муслий.

По мере того, как Валера выслушивал собеседника на другом конце провода, его веселое лицо постепенно становилось все более хмурым.

— Что случилось? — настороженно спросила Дина.

— Помнишь, в Ч-ом районе искали 14-летнюю пропавшую девочку? Нашли. В лесу. Просят сейчас подъехать на МП.

Ч-ий район, который тоже обслуживали подоляне, находился по дороге в М. Муслий, Дина и Андрей начали поспешно собираться в обратный путь.

— Иван Григорьевич, спасибо, дорогой, за прием! Но надо ехать…

— Я все понимаю.

— Приезжай к нам с дочкой. Подружится с моими девчонками, с Диниными мальчишками!..

— Постараюсь, — кивнул головой Гаврилов.

— Так что им известно? — спросила Дина, когда все забрались в машину.

— Гони, Игорь, быстрее. Сейчас трасса должна быть в эту сторону свободна. А случилось то, что совесть-матушка заела одного из участников события. Он пришел, и дал признательные показания против сына местного мажора. Тот ухаживал за малолетней ленинградкой, пытался ее после дискотеки склонить к интиму, а когда та возмутилась — задушил ее. Заставил водителя отца отвезти тело в лес и помочь закопать.

— Бедная девочка! — Дина в ужасе прижала ладони к лицу.

— Тебе-то что? У тебя пацаны растут. Что с ними может произойти? А у меня — дочки! Как теперь их выпускать самих в город?

— И с пацанами может такое же произойти! А чисто по-человечески?

Все в ужасе молчали оставшийся путь, пока на обочине не увидели милицейскую машину.

— О! Вы все тут сразу! Хорошо, — обрадовался следователь, — Идемте в лес.

Они прошли по застывшему лесу несколько сот метров, пока не натолкнулись на остальных членов следственно-оперативной группы. Рядом же стоял прикованный к участковому задержанный. Земля была уже раскопана. На дне неглубокой ямы лежали скелетированные останки.

— Это — она? — спросил Муслий.

— Точно — она. У нее был такой шарф.

— Смотри, Андрей. Вот тебе дополнение к теме о развитии гнилостного процесса. Каждое тело разлагается со своей скоростью. Есть лишь общие закономерности. Со дня ее исчезновения прошло примерно полгода, а тело уже почти лишилось мягких тканей!

— А волосы сохранились. И частично — одежда, — удивился Андрей.

— Ногти, волосы долго сохраняются. Единственное, что следует заметить — то, что они чаще всего уже отторженные и находятся рядом с телом.