Лучший сын

Власова Анастасия Николаевна

– А грязь к доспехам не прилипает? – вдруг спросил он издевательским тоном.

– У всего есть своя цена, – Лука даже не отвел взгляда.

– Привыкаешь быть мясником, – продолжил Вайтек.

– А вот мясником я никогда не был, – конечно, уже можно было бы вскочить и начистить ему морду, но рыцарь не стал горячиться. Посмотрим, как поведет себя этот кровосос, когда придет его очередь отвечать на вопросы. – Я никогда не убивал людей ради удовольствия. Пятна крови противоречат моей концепции эстетизма.

– А боль, страдания, сожаление? – напомнил Вайтек. –

Ты только что мучался раскаянием, что не смог уберечь от боли какую-то ведьму.

– Зачем ты спрашиваешь мня о том, что так хорошо знаешь сам? – рыцарь нахмурился. – Это экзамен?

– О! Конечно нет, – вампир горько улыбнулся. – Я не смею. Просто я видел многих Рыцарей, и редко кто из них верил. Верил в Святыню, в ее свет, в истину. В те пафосные речи о самоочищении души посредством страданий за ближнего. Мало кто из вас на самом деле является посланцем Высшей справедливости.

– Ты мне льстишь, – Лука картинно прижал руку к груди. – Я ничем не лучше остальных.

– Вижу, – Вайтек склонил голову. – Но уже не могу понять и … принять. Это слишком далеко от действительности. Но каждый имеет право на свои иллюзии.

– А как ты потерял свои? – пора было брать реванш.

Внезапно вампир оказался прямо перед ним. Надменное лицо было перекошено от злости. Но Лука даже не пошевелился. Хотя такие выкрутасы его искренне раздражали. Чего они все стремятся его пугать? Да еще так по-детски. Еще бы «Бу» выкрикивали. Он собрался было поделиться своими соображениями на эту тему с Черным братом, но тот уже метнулся обратно на свой стул.

– Мои, как ты сказал, иллюзии, – начал он говорить, едва сдерживая гнев. – Сгорели на костре вместе с той, которую я любил больше жизни.

– Она, и правда, была ведьмой? – продолжал интересоваться рыцарь.

– Была, – казалось, сей факт вампира просто радовал. – Он губила души, вырезала сердца у детей, разрушала целые деревни.

Лука чуть не ляпнул, что у Вайтека явная склонность к сильным женщинам. Есть за чью юбку прятаться.

– Она губила жизни, – вместо этого повторил он. – А ты?

– А я любил ее, – голос вампира звучал крайне драматически. – Я видел все ее деяния, я стоял рядом. И если она захотела бы, я сам начал бы вырезать внутренности у тех деревенских дурачков.

– Понятно, – рыцарю стало откровенно противно и скучно. – А потом вас нашли. Ее сожгли на твоих глазах. Таково, как я понимаю, было наказание. Ну, еще, может быть, пару лет отлучения со строгим постом.

Вампир кивнул, угрюмо и подавлено.

Лука тяжело вздохнул, прикрыл глаза. Где-то в груди появилось знакомое неимоверно нежное ощущение теплоты. Оно начало разрастаться, растекаться по жилам и сосудам, оно превратилось в нестерпимо яркий свет, опаляющий душу, но не сжигающий ее, а согревающий, наделяющий чем-то, что Лука мог назвать всепоглощающей любовью. Он знал, что Вайтек видит это свечение в нем, в его глазах, видит, как свет просачивается наружу, обтекая всю фигуру рыцаря, окружая его волшебным ореолом.

– Я думал, что ритуал Отречения полон страданий, боли, стыда, – заговорил Лука. – Потому он и остается

клеймом страшного проклятия на многие века. Но ведь это не так. Все это просто сказка. Ведь ты сам отрекся. По-тихому. Не перед судом Короля и Старших хранителей. А тогда, когда впервые ассистировал своей девке в ее опытах.

Вампир застыл на своем стуле, глядя будто сквозь рыцаря, куда-то вдаль.

– Ты отрекся, – продолжал Лука, сдерживая презрение. – Типа, по большой любви? Конечно, нет! Чисто из страха перед одиночеством. Перед собой. Потому что, приняв ее сторону, ты уже не знал, как раскаяться. И ты боялся раскаянья. А потому сбежал, заполз куда-то и вскрыл вены.

– Ты не смеешь так говорить со мной! – возмущение вампира не произвело на Луку не малейшего впечатления. – Что ты знаешь о любви?

– Только то, что она не должна разрушать, – парировал рыцарь. – Хотя толкать тебе прописные истины, смысла нет. Это же только пафосный бред. Проще таскаться по миру, меняя одну игрушку на другую.

– Она не была для меня игрушкой!

– Главное, чтоб ты сам себе поверил, – Лука зло улыбнулся.

– Я дал ей все, что она хотела, – в тоне Вайтека прозвучало что-то жалкое. – Власть, силу, знания…

– А заодно и вечную молодость, – подхватил рыцарь. – Хотя это было больше нужно именно тебе. Ты мог бы ее инициировать, но невесты, конечно, долго еще остаются молоды, но вот слишком быстро тупеют. Потому ты брал кровь Обещанной девственницы, смешивал со своей и давал ведьме. Ну, плюс еще кое-какое суперкрутое заклинание, – он посмотрел на вампира, как на плесень. – Ты был прав. Мне пророчили будущее Говейна, а может быть, даже Галахада. А потому магии меня обучал лично Мельхиор. Естественно, я просек, что к чему. В общем, Вайтек, сказать я тебе могу только одно. Ты старый вонючий козел.

Вайтек вскочил, опрокинул стул.

– Я вызываю тебя на поединок!

– Спасибо, тебе, говнюк долбанный, – Лука продолжал сидеть. – Теперь я выяснил для себя еще одну вещь. Культуру, значит, повысил. Ты мог спасти и свою девку, и эту ведьму, которая, как я понимаю, как две капли воды, похожа на твою подстилку. Мог, если бы любил их, но ты отрекся. Не от Служения, а от них. …

– Вставай, ублюдок! – вампир подлетел к рыцарю, но тут же зашипел от боли.

Лука просто протянул руку и откинул его к стене.

– Поединок? – он демонстративно вытер руку об джинсы. – Я принимаю вызов только от равных. А ты… Ты просто жалок.

– Не смей уходить! – Вампир опять подался ближе, сжимая кулаки от бессильной ярости.

– Скоро рассвет, – не оборачиваясь, бросил Лука. – Ползи в свою норку…

Рассвет уже почти наступил. Все кругом было залито сумрачной серой дымкой. Полуразрушенный дом, странные фигуры, мечущиеся в поиске несуществующих ответов, кое-где вскрики и стоны раненых. Просто фильм ужасов какой-то, или документальная лента о какой-нибудь из войн. Лука уже вернул себе привычный человеческий облик, и теперь, усталый и избитый, спешил покинуть это безрадостное место, выжимающее из него душу.