Лудингирра
Шрифт:
– Я тебя не тороплю, еще есть время… Позволь я тебя провожу.
Почтенный Акалла повел женщину в небольшой внутренний двор.
– Тебе должно быть известно – говорил на ходу судья. – что казнокрадство приравнивается к измене царю. А ты знаешь какая кара ждет изменников?
И тут Дамгула остановилась.
– О, боги… – прошептала она едва слышно.
Здесь во дворе среди высоких глухих стен стояли колья, а на них насажены тела. Дамгула тут же отвернулась, и дабы не чувствовать истошный запах, прикрыла нос субату.
– Смотри
– Ах, вон оно что! – открыла лицо Дамгула. – Мне не о чем с ним говорить!
– Тогда знай – если к следующей полной луне твой муж не объявиться – будет суд и все его имущество: и слуги и земля отойдет в казну, а ты сама станешь рабыней и твой сын тоже…
Как она выбралась из этого злополучного места сама не помнила. Ей казалось, что она спит. Спит и не может никак очнуться. В горле все еще стоял тошнотворный запах. Она влетела к себе в дом, сбросила субату – кажется он тоже пропитался смрадом и устремилась в сад, чтобы благоуханье цветов искоренило вонь.
В саду ее ждала женщина с ребенком, одетая в лохмотья. Она стояла спиной в пол-оборота, грязные распущенные волосы закрывали ей лицо. Как могла Нинда впустить ее в дом? Если бы это было во сне, Дамгула решила, что перед ней – призраки один в виде нищенки другой в виде – маленького ребенка. Две мающиеся души. Но поскольку дело обстояло наяву, Дамгула хотела было позвать служанку, чтоб отчитать ее за это безобразие, но женщина обернулась и Дамгула чуть не вскрикнула – в саду была ее сестра.
– Барна! Ты ли? Что с тобой?
Барнамтарра попыталась улыбнуться, но не смогла. Дамгула обняла сестру.
– Да ты откуда здесь? Это твой сын?
Женщина кивнула в ответ.
– Я его только крохой помню… Почему ты так одета? Ты совсем исхудала, побледнела! Где твой муж? Присядь, сюда… вот на скамью.
– У меня больше нет никого… – выдавила женщина. – Никого, кроме тебя и его. – она кивнула на малыша. – Я не ела уже два дня…
– О, боги… Нинда!
– Я здесь, моя госпожа…
– Где ты вечно ходишь?! Принеси скорей еды и вина! Да быстрее, тебе говорю!
– Мой муж… – пробормотала Барна ослабевшим голосом. – Его обвинили в измене царю. Отняли все… Его и меня – в рабство… Мы с сыном сбежали… Я теперь не знаю куда идти…
– Ты правильно сделала, что ко мне пришла. – Дамгула хотела снова обнять сестру, но та ее остановила.
– Мы не можем у тебя долго… Если нас найдут – лишат зрения и вернут хозяину. Накажут и тебя.
– О, боги, да что ж это делается!? – воскликнула Дамгула. – Здесь тебя никто не станет искать.
Служанка быстро накрыла стол в саду. Дамгула протянула племяннику миску с бараньей похлебкой.
– Спасибо, но я уже
– Когда же ты успел?
– Вчера. Мне мама давала… – тихо молвил ребенок.
Барнамтарра хлебнула из миски.
– Ешь, Барна! Что ты? – удивлялась Дамгула.
– Я… Мне что-то нехорошо… я потом. – сестра схватилась за живот.
– Может позвать лекаря?
– Нет. Прошу, не надо,… знаешь, – сказала Барнамтарра и прислушалась к звукам на улице. – У нас в Умме творится что-то страшное: многих знатных людей осудили на смерть… И никто толком не знает за что. Говорят, за неповиновение царю. А еще, говорят, и у вас в городе тоже самое творится. Поэтому, я… – Барнамтарра снова прислушалась. – Я хотела тебя предупредить: надо бежать. А куда бежать – сама про то не ведаю…
Дамгула обняла сестру, и та разрыдалась.
– Я не знаю, что делать, сестренка… Понимаешь, просто не знаю!
– Успокойся, все как-нибудь решится. – утешала Дамгула, – Скоро вернется мой муж, ты ведь помнишь его? Ну вот, он пойдет к царю обо всем расскажет и все наладится. К тому же, имею я право выкупить свою родную сестру из рабства или нет?
Барнамтарра с надеждой посмотрела на сестру.
– Ну, конечно же, имею! – ответила на свой же вопрос Дамгула. – Так что не переживай, поживешь у меня и…
– Спасибо тебе, но мне кажется… это все не спроста: уважаемых людей судят и отбирают имущество, на кол сажают. Их место занимают люди Ургулы. Этот смотритель казны очень дурной человек. Остерегайся его, сестренка! Слышишь?
– Да… да… – растерянно обронила Дамгула. – Сейчас, сейчас я принесу переодеться. Я не хочу, чтобы моя сестра с племянником были в лохмотьях.
– Знаешь, Дамли, я очень – очень тебя люблю. Правда. – вздохнула Барнамтарра. – И хочу, чтобы ты избежала моей участи…
– Я тоже тебя люблю… – суетливо бросила Дамгула. – Я сейчас… выберу тебе платье… Самое лучшее!
Дамгула ушла в дом и стала рыться в сундуке и вдруг поняла: сестра с ней попрощалась. Навсегда.
Откуда взялись силы Дамгула не ведала: бросив платье, она кинулась в сад – ни сестры, ни племянника не было. Пробежав всю улицу в обе стороны, Дамгула вернулась в дом. И в голове ее крутилось: «Уж не видение ли это? Все как-то быстро и неожиданно… А может и вправду Барни живет себе в Умме со своей семьей и все в порядке?…»
В ясном небе висела луна. В пруду мирно плавали золотые рыбки, на столе все так же лежала еда и вино. Исчез только хлеб.
– Нинда! Где моя сестра?
Служанка, виновато глядя на госпожу развела руками:
– Я… я не знаю… была где-то здесь…
Лудингирра почувствовал во рту пыль, сплюнул, прокашлялся и уточнил:
– Говоришь: кто хорошо работает увидит богов, так? Интересно, а кто плохо работает?…
Вместо Эннама ответил темнокожий верзила.