Лухари
Шрифт:
– Ну что ты ее пугаешь, не все так плохо, – со смехом заступилась за Бена Фаина. – Это может значить и другое: «Сижу дома, смотрю телевизор, но не хочу выглядеть никому не нужным, поэтому пишу, что на обеде. После секса я написать обязан, ведь я же джентльмен. Тем более, регулярный секс необходим. И, поскольку я никому не нужен, а секс мне нужен всегда, лучше иметь его с тобой». Удивительно, что он тебе раньше не написал.
Фаина с Катей захлебывались от смеха.
– Какие же мы циничные. А представляете, если бы все говорили то, что думают на самом деле? Например, «Я так
– Или вот еще. – Фаина понизила голос, пытаясь звучать как мужчина, – «Я пока не готов к серьезным отношениям, весь завален работой и просто нет времени думать о чем–то серьезном» читай «Мне нравится с тобой спать, но через пару лет я женюсь на двадцатилетней дочке начальника».
– Я придумала лучше, – Катя почти кричала, – «Дорогой, это был лучший секс в моей жизни» читай «Превознося твой член, я опять выигрываю у твоей жены, которая говорит тебе правду, что в постели ты ноль».
За столом воцарилась гробовая тишина. Только сейчас Катя осознала, что пока они выдумывали примеры, матроны, к которым за это время успели присоединиться их мужья, давно затихли и внимательно слушали их разговор.
– Слава Богу, который создал ложь! – улыбнувшись, произнесла Таш.
*****
Таш повернула ручку входной двери. Резкий запах лилий ворвался в ее крошечную прихожую. Только что водитель Фаины передал ей букет и небольшой серебряный сверток. Таш кинула сверток на тумбочку и взглянула на часы. Итак, времени на сборы у нее всего ничего. Она никак не могла отделаться от странного осадка, оставшегося у нее после их сегодняшнего разговора.
– И зачем глупые западные бабы все это начали? – Катя любовалась на свою пышную грудь. – Ведь теперь и наши мужики вконец обленились и считают, что женщины им должны!
– В современном обществе вопрос гендерной идентичности в корне поменялся, – вмешалась Фаина. – Если раньше большинство были цисгендерны, то теперь все больше и больше людей становится трансгендерными.
Катя выпучила глаза.
– Это стало даже модно. У нас, в Израиле, гендерная система не бинарная.
Увидев растерянность Кати, Таш поспешила перевести речь Фаины на более доступный язык:
– Фаина имеет в виду, что все больше мужчин не идентифицирует себя с мужским полом и, соответственно, женщин с женским.
Объяснение Таш ввело Катю в еще большее замешательство.
– Ты про гомосексуалистов и лесбиянок?
Таш рассмеялась:
– Нет. Все гораздо сложнее. Сексуальность не имеет отношения к гендерной идентификации. Ты можешь родиться женщиной, чувствовать себя мужчиной, а сексуальное влечение испытывать к мужчинам. Или к женщинам. Или к тем и другим. – Таш посмотрела на Катю. – Вот ты, например. Ты родилась женщиной. Идентифицируешь себя с женщиной и любишь мужчин.
Катя радостно закивала, поглаживая себя по груди:
– Мы, слава богу, тут все нормальные.
– Я бы не была
Таш взглянула на Фаину. «А ведь за последние несколько лет мы ни разу не слышали рассказов об ее поклонниках и любовных приключениях… Практически все время мы обсуждали меня и Катю. Но ведь виной всему ее загруженный график?»
– Ты что–то хочешь нам сказать?
– Пока нет. – Фаина улыбнулась Таш и перевела взгляд на Катю: – Так что ты там говорила про эмансипацию?
Катя продолжила:
– Да… Они так долго добивались этого равноправия … А теперь мы должны все тащить на себе – работать, кормить семью… Из красивой и слабой становиться, – она замолчала, – ну, сами понимаете, какой… А главное, они напрочь конфисковали у мужчины желание завоевывать, оберегать и баловать. Все то, что позволяет мужчине чувствовать себя мужчиной!
Катя всегда останавливалась перед дверью, надеясь, что какой-нибудь проходящий мимо мужчина отворит ее для нее, и, только убедившись в обратном, открывала сама.
– Многие женщины терпят все из страха остаться одной, – перебила ее Таш. – Женщина может работать, чтобы быть интересной своему мужчине, чтобы мотивировать его, чтобы он ее уважал и считался с ее мнением. Но согласна, мужчина должен оставаться мужчиной.
– Именно! И задаривать свою женщину подарками! – ввернула Катя.
Таш рассмеялась.
– Ты смогла бы пожертвовать, например, карьерой ради мужчины? – Неожиданно спросила Фаина.
– Ты хочешь сказать, стать приложением к мужчине? – Катя поднялась с кушетки и медленно проплыла на кухню, каждым шагом демонстрируя прелести своего совершенного тела. – Да еще каким приложением! – Ее стройная фигура исчезла за дверью.
Фаина вопросительно посмотрела на Таш:
– Я бы смогла пожертвовать многим ради любимого мужчины… Достойного мужчины!
Вопрос, давно вертевшийся у Таш в голове: был ли таким мужчиной Бен?
*****
Двадцать минут ушло на выбор джинсов. Таш аккуратно разложила на кровати шесть идентичных прямых голубых брюк и застыла в нерешительности, раздумывая, какие надеть сегодня на встречу с Беном? Рядовой гетеросексуальный мужчина счел бы это шизофренией, однако любая мало-мальски следящая за модой современная женщина посочувствовала бы терзаниям Таш. Ей ли не понять титаническую роль завышенной на сантиметр талии или же колоссальное значение нюанса в цвете, невидимого обычным обывательским глазом, но бросающимся в глаза опытному взгляду истинной модницы.
Следующие двадцать минут пролетели в размышлениях и примерках белых футболок, коих у Таш насчитывалось бессчетное количество.
Наконец она набросила на плечи шубу и выбежала из дома. Несмотря на поздний вечер все вокруг искрилось, как будто залетный волшебник укутал землю серебристым покрывалом. Лаковые сапоги то и дело проваливались в рыхлые сугробы. Таш кое-как добралась до своей машины, припаркованной в соседнем дворе. За полтора часа ее «творческих» метаний снег успел покрыть автомобиль толстой белой глазурью. «Бен, наверное, в бешенстве. Она должна была заехать за ним час назад».