Луидор
Шрифт:
Глава 22
Луидор отвёл рукой прилипшие волосы и стал бережно вытирать струившийся пот краем полотенца.
Вначале он вытер ей лоб, потом стал обтирать щёки и виски, отмечая про себя необычайную бледность лица молодой женщины. Её глаза были закрыты. Рот полуоткрыт. Луидор то и дело ощущал жар, исходивший от её губ. Губы, они совершенно побелели. Он осторожно дотронулся до них рукой и сразу почувствовал сухость. Пришла мысль, что она второй день ничего не ела и что хуже, ничего не пила. Луидор поднялся, подошёл к столу, налили немного вина
— Луидор?
— Надо же, вы запомнили моё имя, сударыня!
Луидор почувствовал огромное облегчение, услышав её голос. Пришла мысль, что дела не так плохи, как он предполагал.
— Мария…
— Вы это о чём, сударыня? — Луидор наклонился поближе к её губам, чтобы лучше расслышать её слова.
— Моё имя…Мария, — на этот раз голос прозвучал более внятно. — А ваше?
— Моё? — Луидор отстранился от неё чтобы тут же уставиться с откровенным недоумением. — Вы же только что его назвали. А понимаю… — по всей видимости её забывчивость была связана с болезнью.
Так по всяком случае, показалось Луидору. Но следующие слова показали, что он ошибается.
— Но ведь…это не имя, а…монета!
— Странно, что именно это вас заботит сейчас, сударыня! Потом что плохого в моём имени? Луидор
— это всё же не экю, ливр или не дай Бог…су. Это полновесная монета. Вы полагаете, я недостоин такого имени?
Раздался прерывистый вздох а за ним…прерывистый шёпот:
— Вы смешной…а ведь я вас боялась…прежде..
— Я и сейчас вас могу ограбить, сударыня!
Ответом этим словам стала вымученная улыбка. Мария медленно выпростала руку из под одеяла и положила её на руку Луидора, в которой находилось полотенце. Её взгляд был полон благодарности.
Луидор по непонятной причине смутился и отвёл от неё взгляд. Чуть позже он вернул её руку на место и продолжил вытирать пот с лица. Время от времени от бросал взгляд в сторону Марии и видел всё тот же благодарный взгляд.
— Ну вот и всё! — с видимым облегчением произнёс он убирая полотенце. — Пока всё, — поправился он при этом избегая смотреть ей в глаза, — надеюсь сударыня вы скоро поправитесь..
Он поднялся и подошёл к камину. Хотя в этом особой нужды не имелось, он всё же взял в руки полено и подбросил его в пылавший огонь. Он взял второе полено, но так и застыл с ним в руке.
Позади него раздался шёпот, в котором одновременно слышалась мольба и надежда:
— Вы не оставите меня?
Луидор бросил на неё взгляд хотя и знал что этого не надо было делать. Она обладал такими красивыми глазами и в них отражались столько чувств, столько беспомощности…он почувствовал как этот взгляд в одно мгновение проник в самую глубину
Лишь огромным усилием воли, Луидор сумел справиться с этим порывом. Он всегда считал себя способным хладнокровно относиться к любой женщине вне зависимости от того насколько она красива. Но сейчас он видел не красоту а обнажённую душу… Он не мог ответить на её вопрос. Он не мог сказать в эту минуту, что собирается уехать и возможно больше никогда не вернётся. Но и солгать не мог. Луидор натянуто улыбнулся и с наигранной весёлостью ответил:
— Странно слышать эти слова, сударыня! Вы очень храбрая раз уж отважились на такой прыжок!
— Это был страх, а не храбрость, — послышался в ответ очень тихий голос.
— Порой сударыня, очень трудно различить, страх от храбрости. Ведь они так близки друг к другу. Да и какой храбрец станет отрицать, что иногда мог быть трусом? Нередко мы бываем и теми и другими,
— Луидор сделал паузу и закончил, — я, признаться не ожидал, что вы отважитесь…
— Я бы не отважилась…не будь вас рядом. Я знала,… вы не оставите меня в беде.
— Вот как? — Луидор удивлённо уставился на Марию. — Мне любопытно с чего вы взяли, сударыня, будто я спасаю людей? Скорее наоборот…
— Вы добрый, благородный и в полной мере обладаете христианским милосердием.
— Сударыня, признаться, я не знаю, о ком именно идёт речь. Если вы меня имеете в виду, так должен сказать что вы глубоко заблуждаетесь. В особенности по поводу христианского милосердия. Хотя…
если с вашей точки зрения золото — это зло, тогда возможно вы и правы.
Луидор, наконец бросил в огонь полено которое так долго держал в руке затем снова повернулся к
Марии чтобы с удовольствием лицезреть едва заметную но оттого не менее очаровательную улыбку появившуюся на всё ещё бледных устах.
— Вы снова спасли меня, привезли сюда, ухаживаете за мной. Что это если не христианское милосердие? Разве вы надеетесь получить с меня деньги? Или вам заплатили за то, чтобы всё это сделали? Как вы назовёте ваш поступок?
Во взгляде Луидора появилось лёгкое раздражение. Слишком умная, — думал он глядя на её улыбку в которой видел своё поражение в этом незначительном споре. Однако…
— Меньше всего, сударыня я думал о том, каким именем следует назвать мои поступки. Я человек действия и обычно никогда не задумываюсь над своими поступками. Ни до того как их совершить, ни после. Ну и хотелось бы узнать, почему вас так заботят мои поступки? Слава Богу, с вами всё хорошо.
Судя по вашим вопросам, вы уже выздоравливаете. И почему…
— Вы заметили одну деталь, Луидор?
— Какую, сударыня?
— Я пытаюсь вас защищать, а вы пытаетесь лишить меня этой возможности. Вам не кажется это странным?
— Нет! — отрезал Луидор. — Я сам всегда справлялся и мне не нравится когда кто то пытается меня защитить. И в особенности это касается женщин.
Луидор сразу же пожалел о своих словах увидев каким печальным стало лицо Марии.
— Простите! — прошептала она. — Я хотела сказать, что глубоко благодарна вам за всё что вы для меня сделали.