Луиза Вернье
Шрифт:
— Его с младенчества учили быть бесстрашным. И потом, вполне естественно, что император хочет, чтобы его юный сын был подле него.
Луиза почувствовала себя в ловушке.
— Я очень сочувствую императрице, — с трудом нашла она подходящие слова.
— Не вы одна. У нее множество врагов среди тех, кто не знает ее так же хорошо, как знают ее друзья. Она все делала во имя Франции, но теперь этому уже никто не верит. — Покидая ложу, Стефани оглянулась через плечо на Луизу. — Не забудьте, что я сказала про Сен-Клу. Для вашего сына это будет
Когда в зале стали гаснуть люстры, Луиза сбросила защитную маску спокойствия.
— Стефани хочет, чтобы Пьер увиделся с сыном, — сообщила она Мари дрожащим голосом. — Но откуда мне знать, что тот тоже хочет? Может, Стефани просто желает причинить Пьеру боль. Я не могу этого сделать. Не могу.
Мари тихонько вздохнула и возразила.
— По-моему, ты должна это сделать. Мадам де Ган ни за что не стала бы унижать себя подобной просьбой, если бы не думала о благе мужа. Он уезжает на войну, Луиза. И может не вернуться.
Душным пасмурным днем Луиза с сыном стояли рука об руку у входа на маленькую, крытую соломой железнодорожную станцию, обслуживающую Сен-Клу. На отправляющийся поезд грузили целые фургоны багажа, по перрону прохаживались чиновники и офицеры. Но народу было немного. Луиза предупредила сына, что он увидит императора и, может быть, того офицера из Са-Гард, который разрешил ему покататься на своей лошади в Тюильри.
В половине десятого из дворца выехала вереница экипажей. Стоявшие вдоль дороги люди приветствовали их криком, который яростно звучал и в Париже в самый разгар войны:
— На Берлин! На Берлин! Да здравствует император!
Луиза увидела, что императрица сама правит почтовой каретой императора, запряженной пони, и поразилась тому, как он изменился. Он выглядел больным и старым, от той жизнерадостной фигуры, которая некогда гордо возглавляла любые процессии, ничего не осталось. Теперь Луиза догадалась, почему его отъезд старались замалчивать. Люди пали бы духом, увидев его в таком состоянии. В следующей карете ехал наследный принц в униформе, по-юношески взволнованный, и с ним два офицера. Одним из них был Пьер.
Он ее увидел. В небрежном взгляде застыло изумление, он повернул голову и посмотрел ей в глаза, когда проезжал мимо. Буквально через несколько минут она потеряла его из виду, позже он подошел к ней.
— Луиза! Я уж думал, зрение решило сыграть со мной шутку! — воскликнул Пьер. Он постарел, разгульная жизнь притупила некогда четкие черты, но он был все так же красив. Как она могла забыть, что у него точно такие же серо-зеленые глаза, как у ее сына?
— Я и не думала, что мы когда-нибудь снова встретимся, — произнесла она хриплым голосом.
— Я тоже, дорогая. — Он поцеловал ее в щеку. И они отстранились друг от друга, заметив, что у каждого в глазах пронеслись воспоминания. Луиза была ошеломлена, не понимала, как жила без него все это время, как могла дышать и двигаться. Она видела, как Пьер наклонился к Полю Мишелю, разглядывая его в упор.
— Ты здорово вырос с того раза. Ты
Мальчик кивнул:
— Да, капитан де Ган. А Сабля все еще с вами?
Пьер хмыкнул, весьма довольный.
— Да. Жаль только, коня уже отправили в Мец, я бы снова его для тебя оседлал.
— А можно я на нем покатаюсь, когда вы вернетесь с войны?
— А сколько вы здесь пробудете? Я сделаю все возможное, чтобы разбить пруссаков до твоего возвращения в Англию. — Пьер улыбнулся.
— Я не вернусь в Англию, буду только на каникулы приезжать. Я буду учиться в коллеже Сен-Николя в Париже.
— Правда? — медленно проговорил Пьер. — Значит, ты сможешь прокатиться на Сабле, когда окончится война. Если мама разрешит, конечно. — Он вопросительно посмотрел на Луизу.
Она не видела причин отказывать. Раз уж Стефани сама потворствует встречам отца с сыном, то ей больше и желать нечего. Ей необязательно участвовать в каких-то забавах, которые могут прийти им в голову.
— Только по воскресеньям, когда не будет занятий, и если у Катрин не будет других планов. Я вернусь в Лондон сразу же, как только Поль Мишель пойдет в школу, — произнесла Луиза.
Пьер выпрямился, покровительственно опустив руку на плечо мальчика, и спросил:
— Ты, наверно, хочешь посмотреть поближе на паровоз? Мы с тобой еще поговорим на перроне, перед тем как я уеду. — Пьер сделал знак чиновнику и оставил мальчика под его присмотром. Он и Луиза стали прогуливаться среди деревьев. Найти уединенное место оказалось невозможным, их было видно отовсюду. Он сказал, что слышал от Поля Мишеля про ее лондонское ателье, когда они встречались с ним в Тюильри.
— Уверен, что ты по-прежнему процветаешь, — добавил Пьер, — но как твой брак? Ты довольна?
Она ответила, не поворачивая головы, что овдовела.
Они в молчании прошли еще несколько шагов, пока он обдумывал ее слова.
— Значит, никакие личные обязательства больше не связывают тебя с Англией. Поль Мишель будет учиться в Париже. Здесь все твои старые друзья. Среди них буду и я, когда вернусь с войны.
Луиза понимала, о чем он говорит. Он просит, чтобы она передумала, чтобы осталась в Париже и они снова могли бы встречаться, несмотря на все проблемы, которые так и остались нерешенными. Она медленно покачала головой. Пьер остановил ее, взял кончиками пальцев за подбородок и заглянул ей в глаза.
— Я отказываюсь примиряться с тем, что все кончено, — он буквально продышал эти слова, чтобы их никто не мог подслушать. И посмотрел на нее еще пристальней. — Скажи мальчику, кто я. Я хочу, чтобы он знал.
Их прервал чей-то вежливый кашель. Это шедший за ними конюший дал знать о своем присутствии.
— Император собирается садиться в вагон, капитан.
Время вышло. Но Пьер еще несколько секунд настойчиво смотрел ей в глаза.
— Скажи ему! Если уж ты ничего больше не можешь обещать, то окажи мне хоть эту одну-единственную милость.