Лука + Айвии четыре певчие птички
Шрифт:
Я наклоняю голову.
— Я знаю, как работает автомобиль. Ты уклоняешься от моего вопроса. Почему ты здесь, в Хоук-Ридж-Холлоу?
Девушка улыбается, но могу сказать, что улыбка фальшивая. Та, которую она продемонстрировала в закусочной, заставила меня забыть, почему мне лучше быть одному.
— Я искала необычный городок, чтобы отпраздновать Рождество. Свернула не туда. Очевидно.
Мельком замечаю фотографию в ее бумажнике: ее и другой женщины. Я вижу только половину лица, но они похожи. Может
— У тебя там волосы. — Кончиком ножа я указываю на то, что выглядит как оторванный конский хвост, который вывалился из ее сумочки.
Она быстро убирает их, и ее рука подсознательно тянется к тому, что, как я предполагаю, были ее длинными локонами. Кончиками пальцев едва касается зазубренных концов, подтверждая, что она, должно быть, подстригла их недавно.
— Да. Нужны были перемены. Я парикмахер и почувствовала вдохновение постричься самой. Воспользовалась моментом. Я собираюсь пожертвовать волосы на благотворительность. Сейчас как раз сезон. — Она издает игривый смешок.
— Выпила слишком много шоколада? — спрашиваю я.
— Нет. Не могу винить в чем-то шоколад, но могу подстричь тебе бороду.
— Учитывая, что ты все еще слегка дрожишь, не думаю, что доверю тебе острые предметы.
— Это говорит парень, который набросился на меня с колотушкой или как ты там сказал, это называется.
— Это был колун, и я на тебя не нападал. — Кладу нож, которым резал картошку, на столешницу, чтобы успокоить ее.
— Только не раскалывай меня, — говорит Айви.
— Не буду. Обещаю. — И я знаю, что лучше не нарушать это обещание.
Она вздрагивает, а затем, кажется, замыкается в себе, как будто думает о чем-то, что предпочла бы оставить на дне озера.
— Хочешь сыграем в «Правда или ложь»? Мы можем превратить это в игру. — Мой голос звучит ровно, потому что у меня такое чувство, что она опускает важные части своей истории.
Проверяю, закипела ли вода для картофеля, давая ей время решить, стоит ли признаваться.
Она отвечает:
— Не особенно. Но если хочешь услышать что-то правдивое, то вот. Ты, как если бы у Чудовища и Охотника родился ребенок.
— Как это может получиться?
— Ты грубый, как Чудовище, и прекра… грубый, как Охотник.
Что она чуть не сказала? Прекра... что?
— Я грубый и грубый? — Я почти хихикаю.
Розовый цвет ее щек от холода становится еще гуще.
— Я не уделяю особого внимания сказкам, но у меня есть младшая сестра, которая заставила меня посмотреть ту, в которой девочка любила книги.
— Это была «Красавица и чудовище».
— И он оказался прекрасным принцем, — добавляю я.
— Хочешь сказать, что под твоей суровой бородой на самом деле скрывается прекрасный Охотник? Пфф. Сомневаюсь. — Ее голос повышается на пару децибел, как будто она в этом
— Это ты сказала, а не я. — Пряча ухмылку, я поворачиваюсь к плите и добавляю картофель в кипящую воду.
— Я почти сказала это.
Убирая за собой беспорядок, я направляю на нее нож в руке, как бы говоря: «Ага, попалась!», но понимаю свою ошибку, когда ее глаза расширяются от ужаса.
— Извини, — бормочу я.
Наступает густая тишина.
Наконец, я нарушаю её словами:
— Ты как Белоснежка и девочка из «Трех медведей».
— Ты имеешь в виду Златовласку? Как это?
— Ты забрела в мой дом и сидела в моем кресле.
— У меня темные волосы, а не золотые локоны, и я не сломала кресло.
— Достаточно справедливо.
Она возвращается к своей сумочке.
— Просто чтобы прояснить, что я не хочу ничего плохого и мне просто нужно место, чтобы переждать эту бурю... — Она достает из сумочки другие предметы и называет их. — Бальзам для губ, упаковка салфеток, ручка и мятные конфеты...
— Стащила из ресторана? У тебя их там много.
— Они были бесплатными. Я работаю с людьми весь день и не могу душить их кофейным дыханием.
Я ворчу. Вполне правдоподобная история. Хотя ее комментарий о дыхании привлекает мое внимание к ее рту. К ее губам. Как они могут вызывать мой интерес и заставлять думать о невозможном, когда, скорее всего, она использует их, чтобы лгать? Ее губы могут быть оружием. Пара красивых, пухлых орудий. Я напоминаю себе, что нужно быть осторожным.
— У меня также есть квитанция, несколько резинок для волос и женские средства. — Последнюю часть она пробормотала.
— Что это? — Я жестом указываю на две серебряные ручки, торчащие из черного мешочка.
— Ножницы, э-эм, ножницы для стрижки волос.
Прищуриваюсь.
— Можно использовать как оружие.
— Или для стрижки волос, — говорит она более твердо.
У меня пересыхает во рту. Несмотря на столь необычные обстоятельства, эта женщина с ее манящими глазами и полными губами вызывает жажду. Я делаю глоток воды, а затем насвистываю, чтобы занять себя и не сказать какую-нибудь глупость или не прижаться к ее губам.
— Я не знаю, как еще доказать тебе, что не желаю зла.
Сливаю воду с картофеля, когда волосы на руках встают дыбом при мысли о том, что с ней могло что-то случиться на моей земле. Я не могу допустить еще одну потерю на моих глазах.
— Подумай о том, какой вред может принести пребывание здесь без надлежащих припасов. Следует постоянно иметь при себе термоодеяло, протеиновые батончики, вода, аптечка первой помощи, включая жгут, сигнальные ракеты и мультитул.
— Разве он не может быть использован как оружие? — спрашивает она.
Туше, она меня раскусила.