Лука и огонь жизни

Рушди Ахмед Салман

— Конец, — тихо промолвил Дух Реки. — Да. Это справедливо. — И он без лишних слов и проволочек, недрогнувшей рукой направил на себя Терминатор, раскрутил диск на максимум и выстрелил.

— Правильный ответ — «человек», — пояснил Лука пустому пространству, в котором истаивали мелкие блестящие осколки Духа Реки. — Он ползает на четвереньках в младенчестве, ходит на двух ногах в зрелом возрасте и пользуется палкой в старости. Вот и вся отгадка: человек. Ее все знают.

Едва Привратник исчез, как Ворота раскрылись сами собой. В конце Дамбы появился арочный проход, увитый цветущей бугенвиллеей,

а за ним Лука увидел изящные ступени, ведущие к берегу реки. На левой стороне арки виднелась золоченая кнопка звонка.

— На твоем месте я бы нажал ее, — предложил Никтопапа.

— Зачем? — спросил Лука. — Разве это не то же самое, что звонить и напрашиваться в гости?

Никтопапа покачал головой.

— Нет, не то же самое, — терпеливо объяснил он. — Просто в следующий раз, когда ты снова потеряешь жизнь, тебе уже не придется возвращаться сюда и мериться силами с Духом Реки. Он ведь может и не попасться еще раз так глупо на твою мелкую хитрость.

Чувствуя себя едва ли не болваном, Лука нажал на кнопку. Тут же послышалась приятная музыка, цветы на арке стали крупнее и ярче, а в поле зрения, теперь уже в правом верхнем углу, появился еще один счетчик, на сей раз односимвольный; на нем светилась цифра «один». Интересно, подумал Лука, сколько уровней нам придется преодолеть, но не решился задать вопрос после оплошности с кнопкой.

Никтопапа повел его, Пса и Медведя вниз по Дамбе на левый берег Реки Времени. Толстопопики так и шмыгали вокруг, подскакивая к путешественникам и надеясь на хороший пинок. «Ой! Ай!» — взвизгивали они в приятном предвкушении, но на них никто не обращал внимания. Пес с Медведем, все еще взволнованные и слегка напуганные, перебивая друг друга, живо обсуждали подробности схватки с Духом Реки; вопросы и восклицания так и сыпались, Лука не успевал на них отвечать. К тому же он страшно устал.

— Мне нужно сесть, — сказал он, и у него подкосились ноги.

Он плюхнулся прямо в прибрежную пыль, и она завертелась вокруг него крошечным золотистым облаком, быстро превратившимся в странное создание, похожее на язычок пламени с крылышками.

— Когда мне дают пищу, я живу, — бодро заявило существо. — Когда мне дают воду, я умираю.

Отгадать было проще простого.

— Огонь, — спокойно сказал Лука, а Огнежук страшно забеспокоился.

— Не произноси этого слова! — зажужжал он. — Стоит тебе повысить голос, и тут же обязательно прибежит кто-нибудь с пожарным шлангом. Да и вообще, тут и без того слишком много воды. Пожалуй, пора мне убираться отсюда.

— Подожди секундочку. — Лука заволновался, несмотря на крайнюю усталость. — Может, я именно тебя и ищу. Ты так красиво светишься, — добавил он, считая, что капля лести никому не повредит. — А вдруг ты… А что, если… Уж не являешься ли ты… частичкой Огня Жизни?

— Не говори об этом, — запоздало вмешался Никтопапа.

— Что ты знаешь про Огонь Жизни? — неприязненно спросил Огнежук. Затем он обратил свой гнев на Никтопапу: — А вам, сэр, насколько мне известно, следует находиться совсем в другом месте и заниматься совсем другим делом.

— Видишь ли, — объяснил Никтопапа Луке, — у Огненных Жуков, скажем так, довольно пылкий нрав. Однако они приносят пользу, пусть и скромную, повсюду распространяя тепло.

При этих словах Огнежук так и вспыхнул.

— Знаете, что меня раздражает? — с негодованием заявил он. — Никто не любит огонь.

О да, все говорят, что огонь хорош, когда он на своем месте. Он так уютно горит в камине, но за ним нужен глаз да глаз, и ни в коем случае нельзя оставлять его без присмотра. Все признают, что огонь приносит пользу, но стоит пожару уничтожить пару-тройку лесов или случиться извержению вулкана, как все тут же обрушиваются на огонь. Другое дело — вода! Ха! Воду только хвалят. Наводнения, дожди, протечки труб — ничто не влияет на отношение к воде. Вода — всеобщая любимица. А уж когда ее называют Источником Жизни — тьфу! — это меня просто убивает. — Огненный Жук на мгновение рассыпался в маленькое облачко сердито жужжащих искр и снова превратился в жука. — Тоже мне, Источник Жизни, — прожужжал он. — Подумать только! Жизнь — это вам не капля. Жизнь — это искра. Думаете, из чего состоит солнце? Из дождевых капель? Ничего подобного. Жизнь, юноша, отнюдь не в сырости. Жизнь обжигает.

— Нам пора идти, — прервал его Никтопапа, увлекая Луку, Пса и Медведя вдоль берега. — Прощай, светлый дух, — сказал он Огнежуку.

— Не спешите, уважаемые, — вновь вспыхнул ярким пламенем Огнежук. — Я чувствую, как под внешним покровом что-то тлеет. Кое-кто, а именно вот этот молодой человек, — тут он указал сверкающей лапкой на Луку, — упомянул о некоем Огне, который вроде бы должен для всех оставаться Тайной. А кое-кто другой, то есть я, хотел бы знать, откуда первый вообще знает об этом и что намерен делать дальше.

Никтопапа встал между Лукой и Огнежуком.

— Ну ладно, хватит, ты, огненное ничтожество! — строго сказал он. — Прочь отсюда! Шипи, пока шипится!

Он снял панаму и помахал ею на раскаленное насекомое. От такого оскорбления Огнежук еще сильнее заполыхал.

— Со мной шутки плохи! — закричал он. — Вы что, не поняли, что играете с огнем?

Он снова рассыпался в сверкающее облачко, слегка опалив брови Луке, и исчез.

— Да уж, положение мы себе не облегчили, — вздохнул Никтопапа. — Не хватало еще, чтобы этот проклятый Жук поднял пожарную тревогу.

— Плохи наши дела.

Лука выглядел таким удрученным, что Никтопапа обнял его за плечи.

— Одно хорошо: Огнежуки долго не живут, — утешил он мальчика. — Горят они ярко, но и сгорают быстро. И вообще, их носит ветер. То туда, то сюда — вот и вся их жизнь. Ни цели, ни постоянства. Значит, маловероятно, что он доберется до места и сумеет предупредить. — Никтопапа умолк.

— Кого предупредить? — допытывался Лука.

— Соответствующие силы, — ответил Никтопапа. — Огнедышащих чудовищ, маньяков-поджигателей, которые поджидают нас в верховьях Реки. Тех, кого так просто не минуешь, того и гляди пропадешь.

— О! — с горечью воскликнул Лука. — Только и всего? А мне казалось, вы говорили о серьезных препятствиях.

Река Времени, текшая неспешно и плавно, когда Лука впервые увидел ее, внезапно засуетилась и забеспокоилась. На поверхность то и дело всплывали странные твари — странные, но знакомые Луке по рассказам отца. Это были длинные, жирные и белесые, слепые Черви, способные, по словам Никтопапы, прогрызать дыры в самой ткани Времени, подныривая под поверхность Настоящего и объявляясь в немыслимой дали Прошлого или Грядущего, в тех окутанных туманом зонах, что были недоступны взгляду Луки. А еще Сквернорыбы, кормившиеся соками жизни заболевших людей.