Лука II
Шрифт:
— Ты еще не можешь заснуть, дорогая. Его губы перешли к ее
челюсти, нежно целуя ее. Я приготовил для нас особый ужин, а потом мы
займемся страстной любовью, пока я буду говорить тебе, что мне очень жаль.
Я все предусмотрел.
— Ты никогда не делаешь ничего наполовину, — с благодарностью
прошептала она, когда он провел поцелуем по ее ключицам.
— Только не когда дело касается тебя, — искренне признался он.
Хлоя смотрела
жизнь, и поражалась тому, что он все еще хочет ее, хотя мог выбрать любую
женщину в Канзас — Сити.
Опустившись на дно ванны, она прижалась грудью к его груди.
— Данте и Мелисса, должно быть, очень любили друг друга. Ее слова
прозвучали шепотом.
Лука недоуменно посмотрел на нее.
— Ты так уверена, если учесть, что никогда не видела их вместе.
— А мне и не нужно было. Они создали четырех прекрасных детей, а
ты, — Хлоя мило улыбнулась, — стал их шедевром.
— Я никогда не заслужу твоей любви. Его голос стал немного
хрипловатым, а глаза яростно впились в ее серые глубины.
— Я хотел бы быть таким, каким я вижу тебя в твоих глазах, но я
никогда им не стану. Для меня не будет места на небесах, и я не могу
позволить тебе отправиться туда в один прекрасный день, думая, что я буду
ждать тебя там, Хлоя.
Мысль о жизни без Луки была для нее непостижимой, и она была
уверена, что для него это то же самое.
— Неизвестно, кто из нас умрет первым. Сине — зеленые глаза Луки
пронзали уже не ее, а ее душу.
— Дорогая, даже Бог не в силах отнять тебя у меня, пока я дышу.
— Осторожно, Лука, я не хочу искушать Его, чтобы доказать, что ты не
прав...
Он рассмеялся. Как и во всем остальном, Лука не боялся ни одного
мужчины, и особенно не боялась здоровяка наверху.
— Если хочешь, я пойду на исповедь, но это все равно правда.
Когда — то Эль предупреждала ее, что, когда Лука злится, все в
Канзас — Сити запирают двери, но, Боже упаси, когда Лука был добрым... он
был таким добрым. Он заставлял ее сердце таять, а вместе с ним таяли и все
опасения по поводу того, на что он способен. Лука был более религиозен, чем она, и если для Луки не откроются жемчужные врата, то ее не очень
волновало, что они не откроются и для нее.
— Ты не обязана. Я не хочу попасть в рай, если тебя там не будет.
— Неважно, если Бог не пустит меня туда. Кроме того, — он дал понять, что
жалеть его не нужно, — мой рай находится здесь, с тобой.
Позволив ему взять ее рот в жесткий поцелуй, она скользнула
влажными руками по его плечам, чтобы крепче прижать его к себе. Лука
прав: то, что они разделяли вместе, было раем на земле.
Обхватив ее за попу, он приподнял ее и опустил на свой член.
Осторожно, стараясь не увлечься, чтобы вода не вылилась, она
легонько покачивалась на нем. Лука, однако, не был столь сдержан и
задвигал бедрами. Ей пришлось крепко держаться за бортики, чтобы
удержаться в ванне.
Она попыталась бы успокоить его, но это было слишком приятно.
Отпустив свой резерв, она прижалась к нему еще крепче, стараясь повторять
его движения, пытаясь доставить Луке тот же экстаз, который он дарил ей.
Когда они вместе достигли кульминации, то крепко прижались друг к
другу, их тела содрогались, а вода вокруг них остывала.
Только когда она перестала дрожать, Лука поднял ее из ванны и
завернул в теплое полотенце. Они оделись и, взявшись за руки, спустились
вниз, чтобы съесть ужин, который он приготовил для них.
Они ели десерт, когда лицо Луки стало суровым.
— Обещай мне, что больше не будешь так сбегать от своей охраны. В
следующий раз, когда захочешь дать мне, а меня не будет в пределах
досягаемости, позвони мне, и я приеду к тебе.
От того, как властно он с ней разговаривал, ее новообретенная
независимость захотела возразить. И только заглянув в его глаза, она увидела
там неподдельный страх.
— Я больше никогда этого не сделаю, — пообещала она.
— Я подожду до дома.
Довольный ее ответом, Лука поднялся и задул свечи, после чего он
поднял ее прямо со стула.
— Обязательно позвони мне по дороге, чтобы предупредить. Тогда я
успею приготовить ванну.
Она крепко обхватила его за шею.
— Я не планирую, что это будет работать каждый раз.
Она положила голову ему на плечо, пока он поднимал ее по лестнице, и
ей было так хорошо. Ничто, абсолютно ничто не могло омрачить того
счастья, которое она испытывала.
В спальне Лука раздел ее, затем снял свою одежду и положил ее на
кровать.
— Я бы нарисовал тебя в этой позе, но мне придется убить художника, когда он закончит.
Приняв это за шутку, Хлоя рассмеялась.
— Эль и Адалин сравнили тебя с Тедом Банди и Скитом Ульрихом из
«Крика».
Жгучий поцелуй в верхнюю часть бедра заставил ее живот вздрогнуть
от интимного прикосновения.
— Что ты им сказала?
Еще один обжигающий поцелуй пришелся на верхний изгиб ее бедра, когда его рот переместился выше. Хлоя была так увлечена тем, что он делал, что не смогла бы произнести свою фамилию, если бы он спросил.