Лука Мудищев (сборник)
Шрифт:
Но прекрати свои рассказы,
Беги ее, как от проказы,
В ней нет, признаться, ничего,
Что стоит взгляда твоего.
Поэт:
Я пил и думою сердечной
Во дни былые залетал,
И горе жизни быстротечной,
И сны любви воспоминал;
Быть может, нет в ней ничего,
Что стоит взгляда моего,
Но как, скажи, наперсник
Теперь идти своей дорогой?
Актер:
А ты прикажешь, петь за ней:
Приди, жених души моей?
Довольно дуть в одну дуду,
Таких с десяток я найду!
Поэт:
Весна, весна! Пора любви,
В моей душе, в моей крови!
На всем желанья отпечаток,
На что, скажи, мне твой десяток?
Актер:
Затем, скажу, что для друзей
В Москве моей не счесть блядей.
А чтоб любовь была по сердцу,
Ты в ласках душу утоли,
На грудь посыпь немного перцу
И влей в пизду стакан шабли.
Поэт:
Не для меня цветут уж розы,
Веселых юношеских дней,
Сдержу ли непонятны слезы,
Когда иду вослед за ней?
Актер:
Для сердца девы нет закона,
Любимой многими — порой
И я под властью Купидона
Ебусь, бывало, чуть живой;
Мой друг, ты силишься напрасно
Сказать, что нет того, что есть…
Поэт:
В толпе утрат до боли ясно.
Куда же мне теперь? Бог весть.
Актер:
Тут пять минут езды отсель,
В бордель, властитель дум?
Поэт:
В бордель!
Эпитафия
Кто в подсолнечную трубит?
Кто там скачет на конях?
Быв плененным, сердце любит
Только дев во всех веках!
Зрел ли ты, как нынче ходят
И склониться к ним велят,
И бесстыдный взор поводят,
И плечами говорят?
Как бессмертная цевница,
Я раздамся в небесах,
Коль вместит моя гробница
Милых дев во всех веках!
Се пизда, я зрю, перната,
Сердцу сладостна она,
И любовь над ней крылата,
Как надмирная луна.
Воздух свежестью своею
Ей спешит благоухать,
Травки смятые под нею
Не хотят уж восставать.
О, пизда, пизда, волшебна,
Сколь же мило мне с тобой.
И поднесь любовь целебна,
Что дарована судьбой,
Коей стрелы огневые
Мимо сердца не летят,
Пляшут девы молодые,
Башмаками в лад стучат.
Над пиздой веселым пеньем,
Точно лебедь, поднимусь
И чудесным тем пареньем
Тленна мира отделюсь.
Пусть любовь не унывает,
С девой ходит по следам;
Мрак боязни рассевает,
Поцелуем льнет к губам.
Коль
И в распутстве кончу век,
Брось, мудрец, на гроб мой камень,
Если ты не человек!
Песня
Лежит жена, колышется,
Ебет мужик — не дышится!
Ебет — пыхтит, ебет — кряхтит,
Жена под ним что степь лежит.
Сойдешь ли за желанную,
За блядь за окаянную?
Схватил ее за волосы,
Ебет, поет без голосу:
Уснула, что ли, матушка?
Я пахарь твой, Панкратушка!
Эх, в рот ебись гора с горой,
Дык расступись ты подо мной!
Ебет, как пьяный пьяную,
За блядь за окаянную!
Знать, сила в нем могучая,
Эх, доля злоебучая!
Кабацкий завсегдатай
…А я, кабацкий завсегдатай,
Люблю, забывши все кругом,
Следить за рюмкой непочатой
Над шумным дружеским столом.
Вот понеслось и закружило, —
Куда, куда нас всех несет,
Лучей закатное светило,
Зовущий к поцелуям рот?
Откинувшись на спинку стула,
Внимая пьяным голосам,
Ты жизнь мою перевернула,
Скользнув губами по губам.
И в сердце то же вдохновенье
И та же темная струя,
Когда задолго до паденья
В тебе любовь открою я.
И, падая в твои объятья,
Со дна всплывут, наверняка,
И шелест шелкового платья,
И в кольцах узкая рука!..
У самой бездны
Какой восторг! как звезды рдели,
Когда лишилась ты одежд;
Как губы наши пламенели
В сиянье радужных надежд!
Повеет раем над телами
У самой бездны на краю,
И, ангелы, взмахнув крылами,
Нам позавидуют в раю.
Наперекор
Вечор я любовался вами,
Какое счастье для меня
Всю ночь вас раздевать глазами,
Свою неопытность кляня.
Экстазы, вздохи, исступленье,
Все то, что я таил в себе,
Для вас всего лишь приключенье
Наперекор лихой судьбе.
У дядюшки у Якова
У дядюшки у Якова
Хуевина макова!
Эй, молодицы,
Красны девицы,
Тетушки, сестры,
На язык востры
Да кручина вдовина,
Экая хуевина!
Гляди-ко, услада,
Не хуй, а помада!
А как раскусишь,
Язык прикусишь!
Слаще ореха,
Ей-ей утеха!
Цвет ты наш маков
Дядюшка Яков!