Лука Мудищев (сборник)
Шрифт:
Небесный брак
Разве только блядь видна вам,
А не ангел в небесах?
Вновь пьянчуги по канавам
Разодеты в пух и прах.
Разве только звезды любы
Беспардонным молодцам?
Снова шлюх целую в губы,
А за что — не знаю сам!
Оглянись, и ты увидишь
До зари, всю ночь, везде,
Я всплываю, точно Китеж,
В разухабистой пизде.
Отчего прелестны бляди
И хрустальны колера,
Там, где спереди и сзади
Мы ебемся
Там, спины не разгибая,
Заключу небесный брак;
Скачет, скачет, блядь лихая,
Словно в яблоках рысак!
Но когда в угарном дыме
Бог на землю возвернет,
Знай, любовь уже с другими,
Хуй тебе, подруга, в рот!
Солдат
Ко мне солдат приходит,
Веселый и хмельной,
И ножки мне разводит
Воинственной рукой.
Он гость иного царства,
В глазах неверный свет;
Нет от него лекарства
И заговора нет.
Нет от него молитвы,
Приник он и отник;
Под шум любовной битвы
Он достает свой штык.
Мне штык терзает душу,
А в тело льет елей;
Трясет меня, как грушу
До самых до костей.
Как тот безвестный ворог,
Захвачена врасплох,
Но лишь задернешь полог,
Не удержу я вздох.
Давным-давно он ходит,
Настойчивый такой
И ножки мне разводит
Воинственной рукой!
И вот теперь покаюсь,
Что, затаивши крик,
Спросонья я хватаюсь
За небывалый штык.
И часто мы при этом
Воркуем в уголке,
А я под лунным светом
Качаюсь на штыке.
Побудь со мной
Побудь со мной! ты мне сказала,
Я отвечал надменно: да!
Не знал я той, что мне внимала,
Не знал души твоей тогда.
Не я ли, страстию измятый,
Над запрокинутым лицом,
Стою, как землекоп с лопатой,
Перед мучительным трудом!
Притча о стареющем Ермолае
Раньше людей Ермолай подымается,
Позже блядей он домой возвращается,
Но наслажденья, какие бы ни были,
Верно ведут Ермолая к погибели.
Ох, повидал он красавиц порядочно
И ведь любил на земле предостаточно.
Сила, меж тем, как ни жаль, убавляется,
Старость подходит, частенько хворается.
Плачь, Ермолай! И, скрывая смущение,
Поздно блядей приводить в искушение!
Первый шаг
Ну… небесам благодаренье,
К
И вот орудье наслажденья
Сжимаю крепко я в кулак.
Со мной пойдешь, со мной сольешься,
Как будто ангел во плоти,
А утром на Тверской очнешься,
А там — господь меня суди!
Поцелуи
Я к тебе приблизил губы,
Солнце в небе раскололось.
Точно ангел отлетевший,
Затихал девичий голос.
Пахнет музыкой и раем
Этот черный смутный локон,
Низко ласточки летают
В глубине бездонных окон.
Не из этих ли ладоней
Животворный бьет источник?
Словно гость потусторонний,
Бродит сторож-полуночник.
Ты ли сбрасываешь платье,
Где скрывается признанье?
Ты нагая — вся объятье,
Я — сплошное осязанье!
Сколько нынче слов туманных
Мной произнесенных всуе,
Постепенно замирают
В долгожданном поцелуе!
Поцелуй
…Deus nobis haec otia fecit [2] .
Люблю я сельские картины
В последних числах сентября;
Люблю я русские равнины
И вас, пустынных гор вершины,
В воспоминаниях паря.
Звезда божественной Киприды
Небесный край позолотит,
Какой пейзаж, какие виды
Природа нам изобразит.
Увит запущенной крапивой
Осенний яблоневый сад,
Куда исчезла ты счастливой
2
…Нам Бог спокойствие это доставил(лат.). Вергилий. «Буколики», 1, 6.
Тому назад… тому назад!
Любви мучительная нежность
Меня преследует с тех пор,
Одежды легкая небрежность
И наш нескромный разговор.
Я взглядом следую спокойно
За брызгами алмазных струй,
Где некогда встречал достойно
Влюбленной девы поцелуй!
Провинциальный роман
Я одежды рванул на тебе, как силок,
Я на шее твоей затянул бы чулок,
Грезил вечер, как запах сирени…
Что я пел, раздвигая колени?
Я пытался быть нежным.
Я бился, как ртуть
Океанских приливов в капкане межножья,
Я по бедрам пускался
В таинственный путь
И срывался губами во тьму бездорожья.
Но, когда изумленной рукой проводя
По твоим волосам, я в раздумьях помедлил,
Ты от счастья расплакалась, точно дитя,
А закат лихорадил и бредил.
Незабвенный сентябрь вступал в эпилог,
И казалось, что взгляд твой лишен выраженья;