Лука Витиелло - другой перевод.
Шрифт:
Я брал все, что хотел, ни на гребанную каплю не заботясь об их чувствах, выбирал их по взгляду, размеру сисек или же форме губ, по умелости их языка и готовности подставить задницу.
Ария была единственной женщиной, которую выбрал для себя не я сам и которую, вероятно, никогда бы не выбрал. Если бы отец дал мне шанс выбрать кого-нибудь из Синдиката, я была выбрал какую-нибудь другую девушку, потому что с первого взгляда на Арию я хотел защищать ее. Даже тогда в глубине души я знал, что женитьба на ней поставит под угрозу все, что я так тщательно выстраивал. Свадьба на Джианне была бы безопасным
Какого хера она со мной делала?
— Твоя грудь чертовки идеальна, — произнес я, прерывая тишину, нуждаясь в том, чтобы нарушить этот сводящий с ума момент.
Ария погладила пальцами шрам у меня на животе.
— Откуда этот шрам?
Безопасная территория.
— Мне было одиннадцать, — воспоминания заполнили меня, пробираясь сквозь другие. Куда худшие.
Шок отразился на лице Арии. Она знала, какая история за этим последует. О мальчике, который впервые убил в одиннадцать, а потом стал монстром. Сыном своего отца. Может, люди опасались меня и прежде, но впервые я заметил, что другие люди смотрят на меня, как на кого-то, кого стоит бояться, именно после первого убийства.
— Семья не была такой же единой, как сейчас. — начал я, рассказывая, с чего все началось, как я стал членом мафии. Даже тогда я не испытывал чувства вины из-за убийства человека. Убийство отца вновь нарушит стабильность в Семье, если я не буду осторожен.
Ария напряженно наблюдала за мной, но без неадекватной очарованности или благоговейного страха, с которым на меня обычно смотрели во время этого рассказа.
— Тогда ты впервые убил, да?
— Да, первое убийство из многих.
Я не знал наверняка, сколько человек я убил. Не только потому, что в пылу перестрелки никогда не было наверняка понятно, чья пуля достигла своей цели - моя или Маттео, но и потому что в какой-то момент я перестал считать. Разве имело значение, сколько я убил человек - двадцать, пятьдесят или сотню?
Пальцы Арии все еще поглаживали мой шрам, но я сомневался, что она замечала это. Она была полностью сосредоточена на моем лице.
— Когда ты убил в следующий раз?
— В ту же ночь. После того, как убил того мужика, я сказал Маттео спрятаться у меня в шкафу. Он стал спорить, но я был мощнее, так что запер его там. К тому моменту я потерял уже достаточно много крови, но адреналин бурлил внутри меня, и я все еще слышал звуки выстрелов с первого этажа, так что направился туда, прихватив свое оружие. Мой отец отстреливался от двух нападавших. Я спустился по лестнице, но на меня никто даже не обратил внимания, и тогда я выстрелил в одного из них. Отец ранил в плечо второго.
— Почему он не убил его?
Ох, Ария, такая невинная.
— Он хотел выяснить у него, были ли другие предатели в Семье.
— В таком случае, что было с тем парнем, пока отец отвозил тебя в больницу?
Будто бы отец когда-нибудь прерывал свои пытки, чтобы оказать мне медпомощь и уж тем более отвезти в больницу.
— Не говори мне, что он не сделал этого.
— Он позвонил врачу Семьи,
Ария медленно покачала головой.
— Ты мог умереть. Некоторые раны нужно лечить в больнице. Как он мог так поступить?
— Семья всегда на первом месте, — ответил я. Это была правда, которой я жил. Это было тем, что мы требовали от наших Солдат и то, чему следовали я и Маттео. — Мы никогда не отвозим раненых в больницу. Там задают слишком много вопросов и впутывают полицию, это признание слабости. И моему отцу нужно было убедиться, что предатель выложит всю информацию раньше, чем ему удастся покончить с собой.
— Так ты согласен с тем, как он поступил? Ты будешь просто смотреть, как кто-то, кого ты любишь, до смерти истекает кровью, лишь бы защитить Семьи и свою власть.
Любовь.
Кто-то, кого я люблю.
Неужели Ария и впрямь думала, что я способен на любовь? Что люди, подобные отцу и мне, способны питать такие искренние чувства? Возможно, каждый ребенок рождался с потребностью любить и быть любимым, но я вырос без подобных «функций», вероятно, они были выжжены насилием, предательствами и жестокостью.
— Мой отец не любит меня. Маттео и я - лишь его гарантия сохранить власть и удержать имя Семьи на плаву. Любовь здесь ни при чем.
Ария поморщилась, отчаяние отразилось в ее голубых глазах.
— Ненавижу эту жизнь. Ненавижу мафию. Порой я жалею, что нет никакого шанса сбежать отсюда.
Мое тело напряглось из-за ее признания.
— От меня? — спросил я, отодвигая ярость и боль, которые вызвала у меня эта мысль.
— Нет. Из этого мира. Неужели ты никогда не хотел нормальной жизни? — она приподняла голову и вновь начала изучать мои глаза, выискивая в них что-то хорошее или надежду на что-то. Она должна понять, кто я, кем я всегда буду.
— Нет. Это то, кто я есть, кем был рожден, Ария. Это единственная жизнь, которую я знаю, единственная, которую хочу. Для меня нормальная жизнь все равно что жизнь орла в клетке.
Блять, я даже никогда не подумывал о нормальной жизни. Никогда не мечтал посещать колледж, иметь обычную работу. Я даже толком не знал, кем бы стал, если бы не был членом мафии. Сколько я себя помню, моей целью было стать частью мафии, встать во главе. Ничего больше не имело значения. Я закончил старшую школу скорее для видимости, и только влияние и деньги отца позволили мне обойти школьные правила из-за частых прогулов.
— Этот брак связывает тебя с мафией. Кровь и смерть будут частью твоей жизни, пока я жив, — заключил я, ненавидя то, что рушил мечты и надежды Арии, но знал, что так будет лучше.
Ария всегда будет моей, не было ни единого варианта, что я отпущу ее. Если бы она смирилась с тем, что есть, не надеясь на большее, если бы приняла брак, основанный на уважении, а не любви, тогда она смогла бы справиться с этой жизнью и связью со мной.
Мне не нравилась эта мысль, но все глупые эмоциональные фантазии были выбиты из меня, когда я был еще ребенком.
Ария кивнула, но не выглядела поверженной. Напротив, она выглядела решительной.
— Тогда так тому и быть. Я пойду туда, куда и ты, и не важно, насколько темным может быть этот путь.